Итальянский архитектор

Италия – настоящая сокровищница нашей планеты. Нигде больше нет стольких значимых достопримечательностей. Прогуливаясь по итальянским улочкам, можно наткнуться на постройки из совершенно разных эпох. И нигде больше нет такого заботливого и бережливого отношения ко всем периодам своей истории, как у итальянцев.

Здесь сохранились более 30 тысяч важных для истории церквей, 200 соборов и 60 тысяч капелл, 300 резиденций епископов и 40 тысяч дворцов, и это не полный перечень.

Архитектурные стили Италии условно можно разделить на следующие:
— Архитектура Древнего Рима;
— Архитектура византийского стиля;
— Архитектура эпохи Возрождения;
— Готический стиль;
— Барокко.
Наверное, самое большое влияние на архитектурный стиль этой страны было оказано Древним Римом. Самой известной постройкой того времени считается Римский Колизей и Пантеон, который раньше был храмом богов, а сейчас мавзолей, где покоятся останки королей Савойской династии, а также знаменитого художника Рафаэля Санти.

Наверное, больше ни одна страна мира, кроме Италии, не может похвастаться такой красотой и богатством архитектурных форм. Нигде нету такого количества исторических памятников, дошедших до нас еще с древних времен. Путешествуя по Италии, туристы без всяких учебников запросто могут пройти экспресс-курс европейской истории – от Древнего Рима до ХХ века – настолько показательна и самобытна итальянская архитектура.

Как известно, «все дороги ведут в Рим», ведь именно здесь сохранилось больше всего древних построек. Не зря этот город называют «вечным». Одной из главных туристических достопримечательностей был и остается Колизей – свидетель событий более чем двухтысячелетней давности. Здесь проводились гладиаторские бои, публичные казни, спортивные турниры, звериные бои и другие, подчас очень жестокие, зрелища. Также сохранились такие образцы древнеримской архитектуры, как Римский форум и Пантеон.

С приходом христианской эпохи именно Италия стала родиной нового стиля в архитектуре – романского. Ярким примером архитектуры романского стиля являются базилики Сан-Дзено в Вероне, Сант-Амброджо в Милане. Затем во Флоренции, Пизе и других городах Тосканы грузный романский стиль сменяется более возвышенной готикой. Итальянская готика отличается спокойной уравновешенностью и гармоничностью. Ее образцами в церковной архитектуре являются кафедральный собор Санта Мария дель Фиоре во Флоренции, Базилика Святого Марка в Венеции. Светские здания, выполненные в готическом стиле – это Палаццо Веккьо во Флоренции, Дворец дожей в Венеции.

Попадая в Венецию сполна ощущаешь расцвет стиля барокко – роскошь и великолепие чувствуются в каждой архитектурной детали. Венецианские архитекторы сделали свой город одним из самых красивых в Италии. Венеция знаменита богато украшенными дворцами и базиликами в стиле барокко. Также здесь находится дворец Палаццо Вендрамин-Калерджи, расписанный художником Джорджоне и служивший домом композитору Вагнеру.

В эпоху возрождения Флоренция поистине была культурной столицей Италии. Здесь жили и работали Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонаротти, Джанни Бокаччо, Данте Алигьери. Это центр итальянского Возрождения, поэтому флорентийская архитектура поражает гармонией форм и классическим великолепием.

Не менее известной постройкой древнеримской архитектуры является Римский Форум. Он дошел до наших времен в худшем состоянии, чем Пантеон, но его триумфальные арки, термы и храмы сохранились.
Когда Италия стала христианской страной, то тут было построено великое множество базилик в византийском стиле.
В начале 12 века стали появляться постройки в готическом стиле. К таким сооружениям можно отнести собор Санта Мария-дель-Фьоре и церковь Санта Кроче. В готическом стиле стали строиться и дворцы знати, например, дворцы Флоренции и Перудже.
В конце 14 века наступила эпоха Возрождения. Основателем этого архитектурного стиля считается Брунеллески, построивший такие шедевры, как церковь Сан Лоренцо, знаменитый дворец Питти и часовню Пацци. Другим известным архитектором Донато Браманте был построен ватиканский собор Св. Петра, являющийся настоящим произведением искусства. Достраивал, кстати, этот собор Рафаэль Санти, а Микеланджело сделал купол.
После эпохи Возрождения пришло время стиля барокко. Этот стиль был основан Лоренцо Бернини и отличался роскошью, пышностью и могуществом построек. Здесь использовались различные пилястры, колоннады, скульптуры. Яркий пример такого стиля церковь Сан Карло. До сих пор в Италии можно встретить очень много сооружений стиля барокко, потрясающих воображение.

В Неаполе архитектурными достопримечательностями считаются резиденция монархов Королевства Обеих Сицилий — Королевский дворец, построенный в XVII веке, и Театр Сан-Карло (Real Teatro di San Carlo) – старейший оперный театр в мире с замечательной акустикой.

оклассицизм – преобладающий стиль в неапольской архитектуре.
Архитектура Италии – это символ победы над временем, и не только потому, что мы до сих пор можем любоваться древними зданиями, но и потому что в Италии по соседству могут находится здания, у которых сотни лет разницы в возрасте – и это придает Италии особую изюминку.

Источник: architecturebest.com

 

Сергей Чобан, архитектор, руководитель берлинского офиса архитектурного бюро nps tchoban voss (Германия), руководящий партнер архитектурного бюро SPEECH

 

Вы много работали в Италии и с итальянцами. Расскажите, пожалуйста, что это страна означает для вас с профессиональной и личной точки зрения?

Я думаю, каждый архитектор любит античную архитектуру или, как минимум, интересуется ею, и в этом смысле пройти мимо Италии просто невозможно. Мое первое знакомство с Италией… Это был Рим, где я оказался в 1992 году.

И самое сильное впечатление на меня, пожалуй, произвело свойственное этому городу наслоение эпох и разных архитектурных стилей, материалов и деталей. Потому что все-таки я родился и вырос в Петербурге – городе, сделанном, в основном, из штукатурки. И когда ты в первый раз видишь детали из камня, их теплый цвет, их живую структуру, интересный рельеф, глубину фасадов, игру света на разных поверхностях – это, конечно, производит впечатление. Лично для меня Италия еще очень связана с рисованием: как раз там, в Риме, я снова начал активно рисовать архитектуру.

Вообще меня всегда интересовала и завораживала история формирования архитектурного языка, где процесс изучения Италии и, в частности, руин, всегда играл очень важную роль (достаточно вспомнить пенсионерские поездки французских и русских архитекторов XVIII – XIX веков, да и XX века тоже, в Италию). Материальность этой архитектуры, ее качество с точки зрения проработки деталей действительно вызывают желание рисовать ее – и тогда, в Риме, я убедился в этом на собственном опыте.

 

До сих пор Вы часто рисуете Италию («Дом под скалой. Амальфи», «Церковь Санта-Мария-делла-Салюте»). Почему итальянская тема остается важной в вашей жизни? Можно ли утверждать, что для вас это своеобразная «родина души»? Или же речь, скорее, о профессиональной рефлексии: вы изучаете материалы, детали, пространство и секреты старых мастеров?

В Италии глубина архитектурной традиции счастливо сочетается с божественно красивой природой и врожденным чутьем людей к прекрасному.

Поэтому отделить одно от другого сложно, да и вряд ли нужно – я и с интересом изучаю Италию как профессионал, и просто увлекаюсь ею как турист, если угодно.

Вы сейчас упомянули дом в Амальфи: огромная скала нависает над маленьким домиком, а он, в общем-то, не производит никакого впечатления с точки зрения архитектурного сооружения. Но я думаю, что только в Италии можно увидеть такие мотивы: совершенство даже второстепенной архитектуры в сочетании с очень интересным ландшафтом, взаимопроникновение пейзажа и архитектуры.

Неважно, какой период мы берем: для итальянской архитектуры, вплоть до сегодняшнего дня, характерно взаимопроникновение основного замысла и детали. Нигде в Италии архитектура не выглядит оторванной от материала и от способа ее исполнения, — наоборот, она всегда связана с ландшафтом, для которого создана. Это и делает ее очень «фотогеничной» и вызывает желание постоянно рисовать ее, находя интерес в мельчайших деталях. Конечно, влияет и особенный свет, который есть в Италии, и растительность… Наверное, все вместе, именно это соединение всех элементов и делает итальянскую культуру наиболее обаятельной.

 

Вы могли бы привести два-три примераа именно гармонично вписанной в ландшафт архитектуры?

Вряд ли буду оригинален, если назову веерообразную площадь в Сиене (это если говорить о городском пейзаже), или монастырь Сан-Гальгано – потрясающее место, где руина становится абсолютно самостоятельной архитектурной темой.

Или задний фасад Пантеона с его особенно выразительной поверхностью. В Венеции мне очень нравятся здания Пьетро Ломбардо – в частности, церковь Санта-Мария-деи-Мираколи с ее потрясающими мраморными фасадами с разнообразными текстурами камня.

И, конечно, собор в Амальфи: он стоит на некотором возвышении, ты подходишь к нему постепенно, видя колокольню собора с самых разных точек. Удивительным образом она вдруг исчезает, а потом вновь появляется в новых ракурсах. Или Понте Веккьо во Флоренции – мост, над которым возвышаются жилые дома.

добные напластования были характерные в Средние века для многих городов Европы, но до наших дней сохранились лишь во Флоренции. Эту тему можно продолжать бесконечно… Пожалуй, еще упомяну лишь Пизу – уникальный «город объектов», в котором отдельные здания трактованы как скульптуры в парке. Баптистерий, например, там выглядит как колокол, поставленный в середине зеленой поляны, и работает как абсолютно самодостаточный объект…

 

… как ландшафтная архитектура?

Да, как крупный ландшафтный объект, настоящая скульптура.

Вы могли бы описать какой-то памятник, который нравится лично Вам? Или рассказать непрофессионалу на примере одного здания – скажем, церкви Санта-Мария-делла-Салюте,– что в нем, собственно, важного и как на него смотреть?

Мне кажется, что в таких памятниках, как Санта-Мария-делла-Салюте, самое главное – это наличие огромного количества разных точек восприятия. Например, доминирующий главный купол полностью отходит на второй план, если ты приближаешься к зданию, а на первый план выходят экспрессивные фигуры, стоящие по углам на фронтонах, гигантские волюты (закругления) главенствуют при взгляде с ближних точек. И здание удивительным образом изменяет свои пропорции в зависимости от удаления и приближения. Думаю, в этом суть подобных объектов. В отличие, например, от современной архитектуры, на которую также можно смотреть с разных расстояний, но часто нельзя увидеть ничего нового, подходя ближе.

А в наиболее показательных исторических сооружениях мы воспринимаем постоянное изменение и, за счет этого, конечно, наше впечатление обогащается. Поэтому я бы мог посоветовать любому зрителю, туристу, посвятить этому процессу некоторое время и не просто увидеть какое-то сооружение издали, а походить вокруг здания, пройти вдоль боковых фасадов и по близлежащим улочкам. Есть здания, которые абсолютно необходимо увидеть с самых разных точек и найти вот такие потаенные уголки.

 

И интерьера это тоже касается?

Да, конечно. Приведу пример интерьера, который производит на меня колоссальное впечатление – церковь Санта-Мария-прессо-Сан-Сатиро в Милане, построенная по проекту Донато Браманте.

Да, конечно. Приведу пример интерьера, который производит на меня колоссальное впечатление – церковь Санта-Мария-прессо-Сан-Сатиро в Милане, построенная по проекту Донато Браманте. Ты входишь в храм и видишь кажущуюся перспективу продолжения главного нефа, а на самом деле ее нет, но есть плоский, буквально 80 см, перспективный портал, и ты понимаешь это, только когда подходишь вплотную. И нужно обойти церковь снаружи, увидеть, что действительно этот неф не продолжается, а обрезан улицей, – и только тогда понимаешь всю грандиозность архитектурно-пространственного решения.

 

Помимо эпохи Возрождения, античная архитектура в Италии была ещё раз переосмыслена благодаря работам известного итальянского архитектора и художника-графика Джованни Баттисты Пиранези. Он оказал огромное влияние на архитектуру, несмотря на то, что из его собственных проектов лишь церковь Санта Мария Авентина была в какой-то степени реализована. Какова, по Вашему мнению, роль Пиранези в развитии архитектурной мысли?

Пиранези, на мой взгляд, был главным художником-архитектором, который осмыслил не только детальное, но и пространственное своеобразие города руин, коим был Рим в то время. Он первым сделал очень интересные и в художественном отношении композиции из оставшихся частей античных построек и современных ему сооружений.

Наверное, именно он первым заново открыл то, о чем я говорил, – обаяние материала, детали и пространств античной архитектуры, причем в том виде, в котором он ее нашел в XVIII веке. То есть в сочетании с природой и неким одичанием, когда пастухи выгуливали скот на римском Форуме, а деревья прорастали сквозь здания. Вот эти напластования и дали, на мой взгляд, толчок к романтизации руины как такой, с одной стороны, узнаваемой детали античной архитектуры, а с другой стороны – полуабстрактного образования, которое имеет самостоятельную ценность. Я думаю, что как архитектор–фантаст или архитектор-композитор, он не должен был строить в свое время, а, скорее, был создан для того, чтобы осмыслить значение архитектуры как сложной игры с пространством и с деталью. И лучше всего он сделал это в своих графических работах.

Говоря об Италии, обычно много внимания уделяют античной архитектуре, Ренессансу, а вот барокко, например, остается непонятным, потому что уж очень много деталей, не две – три простые линии.

Ну почему… Например, тот же Пиранези сочетает любовь к классицизму и сильнейшее барочное влияние. В своих-то композициях он как раз и показал это переусложнение: классические композиции перерастают в такие сочетания и структуры, которые были бы невозможны без влияния барочной архитектуры. А барочная архитектура, начавшая работать с более сложными, гипертрофированными формами, в свою очередь, была невозможна без познания готики, которая впервые растянула или сжала некие формы, видоизменив их. Итальянское барокко – абсолютно своеобразное и очень важное явление культуры, тесно связанное с чувством детали, ее пластичности и объемности, присущее итальянским архитекторам.

А где оно интереснее? В Риме, на Сицилии, в Венеции?

Я думаю, что, конечно, в Риме. Наверное, наиболее интересный архитектор барокко – это все-таки Борромини. И понятно, что в его композициях эта игра, закрученность и спрессованность эллиптических или полуэллиптических пространств достигла кульминации.

Как Вы думаете, когда происходит разрыв между классической и современной архитектурой? На каком этапе исчезает множественность точек зрения, новые ракурсы уже не делают богаче наши впечатления от здания? Вы говорили, что в современной архитектуре этого нет. С чем это связано?

Это сложный процесс. Он связан, на мой взгляд, с тем, что в течение развития архитектуры все быстрее чередовались мода и стили, особенно в XVIII-XIX – начале XX вв.Этот процесс, начиная с древнейших времен и до 20-30-х гг. XX века, можно сравнить с ритмом готовящегося к прыжку человека: он сначала бежит медленно, потом быстрее, ещё быстрее, ещё быстрее, а потом наконец прыгает. Для меня очевидно, что люди постоянно искали способ украшать здания. Сегодня не очень любят говорить на эту тему, в основном рассуждают о том, что была античная традиция, которую перефразировали и перефразируют по-прежнему.

Но я настаиваю на более, может быть, профанном, но по сути правдивом взгляде на вещи: людей занимало желание украшать собственные здания, то есть находить способ художественного обогащения той прагматичной формы, в которой они нуждались для жизни. И даже находя новые возможности решения инженерных и конструктивных вопросов, архитектор в первую очередь искал способ обогащения поверхности здания. Но в какой-то момент человечество исчерпало словарный запас этих украшений. И во всех видах искусства появилось желание сбросить с себя, так сказать, ненужные атрибуты и вернуться к чистой форме, начать играть объемами. Тем более что техника двигалась дальше и давала такие возможности. И результатом этой эволюции стала чистая форма, которая хорошо воспринимается с дальнего расстояния, но вблизи ты видишь преимущественно огрехи поверхности, стыков, все технические недоработки, которые, в том числе, скрывала система декорации здания.

Совершив этот поворот, архитектурная культура научилась делать интересные иконические здания, которые стоят в обрамлении исторической архитектуры и производят сильное впечатление как некие стеклянно-бетонные скульптуры. Но вместе с тем современная архитектура разучилась делать фоновые здания, которые и составляют основной процент застройки наших городов. Когда речь идет о крупном музее или каком-то другом иконическом здании, где можно в полной мере проявить возможности современных конструкций и технологий, претензий к современной архитектуре нет. Но когда речь заходит об их окружении и обрамлении, начинаются проблемы, потому что степень сложности поверхности заметно отступила на второй план, и современные здания заметно проигрывают тем, что мы видели ещё, условно говоря, сто лет назад.

Мне кажется, сейчас мы являемся свидетелями спорадического и пока бессистемного поиска того, как заново создавать ткань средовой архитектуры, которая могла бы соответствовать историческим аналогам по своему эстетическому уровню. Средовая архитектура прошлого решала задачу создания богатой рельефной поверхности здания, которая хорошо воспринимается именно с близкого расстояния – современные же постройки, как правило, хорошо воспринимаются именно за счет контраста с историческими зданиями.

 

Расскажите, пожалуйста, об удачных примерах современной архитектуры в Италии, созданных по принципу контраста и встроенных в историческую ткань городов?

Понимаете, степень удачности примеров, в первую очередь, определяется широтой взгляда и искушенностью того, кто их ищет. Если человеку кажется, что любое проявление контраста по определению диссонирует с тем, что можно и нужно делать в историческом городе, то даже самые «продвинутые» примеры могут показаться ему неудачными. Мне, например, очень нравятся небольшие вставки и детали Карло Скарпы, в частности, то, что он делал в Вероне, в университете в Венеции. Это тонко, по-прежнему современно, и тонкостью своей детали, тактильностью материалов очень хорошо контрастирует с окружением, в которое эти вставки сделаны.

…но это практически микроуровень, то есть человек неподготовленный может даже не заметить, что там вообще что-то было сделано.

Да, но именно этот уровень хорошо коммуницирует со зрителем. Например, как Тадао Андо поступил со зданием Таможни в Венеции: это тот уровень, когда ты видишь «Да, это современное здание!», но также видишь, как современные и исторические поверхности сочетаются друг с другом, без противоречий и убедительно.

Но, понятно, что когда объем внедрения становится больше, то и вопросов становится больше. Мы понимаем, что довольно серьезный контраст, в том числе и силуэтный, возникает между исторической застройкой Милана (конца XIX – первой половины XX вв.) и большим объемом современного строительства. Но я-то как раз считаю, что контраст – это хорошо. Многим кажется, что это нехорошо (смеётся). Это уже вопрос позиции. Однако современная архитектура как раз и ввела в наше понимание «что такое красиво» это ощущение контраста. Если раньше здания, скажем так, взаимодействовали друг с другом на одном языке, то сегодня они говорят на разных языках.

То есть мы сегодня не двигаемся только на уровне гармонических соотношений, когда сочетаются высоты, членения зданий и их цвет, а город является единой тканью. Сегодня мы воспринимаем красивым и контрастное сочетание. Например, Торре-Веласка в Милане – здание, которое не назовешь однозначно красивым, но, безусловно, это неотъемлемая часть города. Это то, что я называю принципом контраста, который оставила нам в наследство архитектура XX века.

 

А каково в целом положение и роль итальянской современной архитектуры в мировом контексте и на европейской арене сегодня?

Современная итальянская архитектура дала много важных имен, начиная с Альдо Росси. Если говорить о миланской архитектуре, то назову таких её представителей, как Марио Беллини, Микеле Де Лукки, Чино Дзукки, Марио Кучинелла, Франческо Фреза из Piuarch, Антонио Читтерио и многие другие. Их объединяет то, что все они интересно работают с деталью и хорошо чувствуют материал.

Например, жилой комплекс Чино Дзукки на острове Джудекка в Венеции — наверное, одно из немногих, если не единственное, удачных современных внедрений в венецианскую среду. И для него характерна очень тонкая работа с фактурой поверхности. Конечно, в силу климата, солнца, света итальянским архитекторам удаётся при помощи минимальных хирургических вмешательств создавать очень интересные и, в известной степени, вечные по своей структуре объекты. Соотношение «материал – деталь – форма» осмысляется в их работах очень глубоко и всесторонне.

 

Вы говорите, что классическое здание стоит осматривать с различных точек; а как читать современную архитектуру?

Я бы сказал, что и её тоже надо читать с разных точек зрения и с близких расстояний. Например, мне очень нравятся здания Антонио Читтерио, выдающегося итальянского архитектора, который создаёт образ минимальными средствами.

Его здание отеля Bulgari в Милане – абсолютно спокойная функция; прямо скажем, не храм, и такое же спокойное сочетание штукатурки, металла, дерева. Но это очень тонкая и очень красивая работа. И для того, чтобы её понять, её нужно именно увидеть, рассмотреть. Современная архитектура отличается меньшим количеством легко воспринимаемых элементов, поэтому надо стараться зайти в интерьеры, подойти ближе к зданию, понять, как поверхности сочетаются друг с другом, как детали развивают архитектурный замысел, и так далее, и так далее.

 

Текст:

Анастасия Свотина и Лев Кац

Источник: latuaitalia.ru

Оглавление

• Великие итальянские строители Кремля
• Вторая волна итальянских зодчих, XVIII-XIX век
• Итальянская живопись и скульптура в Москве
• Памятник Данте Алигьери в Москве
• Посольство Италии в Москве
• Итальянцы в современном городе
• Смотреть карту

Российско-итальянские отношения имеют многовековую историю. Первый документально подтвержденный визит русских послов к миланскому герцогу Франческо Сфорца состоялся в 1461 году. За ним в истории отмечены многочисленные обмены визитами и посланиями. Наиболее заметную роль итальянцы сыграли в Москве в XV веке, когда по приглашению великого князя Ивана III итальянские архитекторы фактически создали образ Кремля, который сегодня хорошо известен во всем мире.

Великие итальянские строители Кремля

В конце XV века великий князь Иван III объединил под началом Москвы все русские княжества и сделал Россию одной из сильнейших стран Европы. В Москве при Иване III развернулось масштабное строительство, и главной целью князя было отстроить величественную и непобедимую крепость-дворец. Иван III взял в жены племянницу последнего византийского императора, Софью Палеолог, которая после падения Византийской империи жила в Риме. Возможно, она и посоветовала мужу пригласить строить Кремль итальянских зодчих. Были они главным образом с Севера Италии, из Венеции и Ломбардии.

Аристотель Фиорованти / Aristotele Fiorovanti (Болонья, 1415 – Москва, 1485). 

Достижения: строительство Успенского собора в Кремле (1475-1479)

Один из первых строителей-итальянцев в Москве.  Он был родом из семьи  потомственных болонских архитекторов и инженеров, которые упоминаются в хрониках города с XIV века. В 1475 году 60-тилетний архитектор вместе с сыном приехал в Москву. Он энергично взялся за строительство нового храма на месте обвалившегося Успенского собора, завершив работы в 1477-м году. Внутренняя отделка заняла еще 2 года. Удачная работа Аристотеля Фиорованти проложила в московское княжество дорогу для других итальянских мастеров, среди которых наиболее известны

Марко Руффо/ Марко Фрязин (место рождения и даты жизни не известны)

Достижения: строительство Беклемишевской башни Кремля (1487-88),  Грановитой палаты (1487-1491).

Архитектор Марко Руффо работал в Москве с 1485 года, предположительно, приехав из Милана. Как и многие итальянские архитекторы, в русских хрониках он больше известен под фамилией-прозвищем Фрязин, которую москвичи давали всем выписанным из-за границы мастерам.

Марко Руффо участвовал в строительстве новых стен и башен Московского Кремля (Спасская, Беклемишевская, Никольская башни – его творения). Самое знаменитое сооружение Руффо, дошедшее до наших дней, – это великолепная Грановитая палата (1487-1491), возведенная для царских дипломатических приемов. В течение двух столетий Грановитая палата была самым большим залом на Руси. Её площадь, 495 кв. м, —  огромное для тех времен помещение —  перекрыта четырьмя крестовыми сводами, а в центре палаты возведен четырехгранный столп. Грановитой палата называется по фасаду северной стены, облицованной белым камнем, обтесанным на четыре грани — так называемый «бриллиантовый» руст, типичный для итальянской архитектуры Возрождения (вспомним Алмазный дворец в Ферраре). Изначально Грановитая палата была частью дворца Ивана III, в который входил целый комплекс парадных зданий (Набережная, Средняя, Золотая палаты), не все их которых дошли до наших дней.

Пьетро Антонио Солари (Pietro Antonio Solari)/ Пётр Фрязин (1445-1495)

Достижения: 7 башен из 20 в Кремле: Боровицкая (1490), Константино-Еленинская (1490), Спасская (1491),  Никольская (1491), Сенатская (1491), Угловая Арсенальная башни (1492). Достроил Грановитую палату (1491), заложенную Марко Руффо.

Пьетро Антонио Солари был родом из города Тичино на юге Швейцарии. До приезда в Москву в 1490-м году он жил и работал в Милане. Его авторству приписывают церкви San Pietro в Джессате (Gessate), Santa Maria del Carmine, Santa Maria Incoronata и Santa Maria della Pacе в Милане. В России он известен прежде всего тем, что достроил Грантовитую палату, и возвел большое количество кремлевских башен, самая известная среди которых Спасская. Её можно узнать по знаменитым курантам. Над воротами Спасской башни размещена мемориальная доска, на которой на латыни сообщается, что строил башню Petrus Antonius Solarius.

Спасская башня всегда была главным въездом в Кремль. Все иностранные послы проезжали именно через ее ворота. Название «Спасская» она получила по надвратной иконе Спаса Нерукотворного, которая в 2015 году была вновь торжественно открыта.

Среди итальянских строителей стен и башен Московского Кремля также стоит упомянуть Алоизио из Каркано (Aloisio da Carcano), известного как Алевиз Старый, и  Антонио Джилярди (Antonio Gilardi), известного как Антон Фрязин. Антонио были построены Тайницкая и Водовзводные башни,  а Алоизио с 1494 по 1499 годы достраивал укрепления Московского Кремля, позже возводил стену со стороны реки Неглинной (сейчас на ее месте разбит Александровский сад). Его авторству принадлежали и не сохранившиеся здания кремлевского дворца.

Алевиз Новый (Aloisio Nuovo), даты рождения и смерти не известны

Достижения: строительство Архангельского собора (1505-1508 гг.)

Алоизио до приезда в Москву работал в Венеции. Прозвище Новый он получил потому, что в Кремле уже трудился один Алоизио (Фрязин). Алевизу Новому князь Иван III поручил строительство усыпальницы московских князей – Собора Архангела Михаила. Собор, как и все предшествующие здания, выстроенные итальянскими мастерами, сохраняет древнерусскую конструктивную схему, но богатая декоративная обработка фасадов выполнена в духе венецианской архитектуры эпохи Возрождения: пышные раковины в закомарах, щедро орнаментированные порталы, коринфские капители пилястр розетки, круглые и венецианские окна.

Бон Фрязин, настоящее имя и даты рождения неизвестны.

Достижения: Колокольня «Иван Великий» (1505-1508 годы), строительство Китайгородской стены.

По простоте замысла, масштабу, совершенству пропорций и лаконизму колокольня Иван Великий — одно из величайших произведений мирового искусства. Итальянский архитектор возвел ее высотой 60 м. Позднее, в XVI веке, царь Борис Годунов приказал увеличить размеры колокольни, и в результате ее высота дошла до современных 81 м. Вплоть до XIX века  это была самая высокая постройка Москвы, её доминанта. Удивительная легкость и стройность колокольни обусловлена композиционным решением итальянского архитектора: башня имеет восьмигранную форму и состоит из нескольких ярусов, последовательно уменьшающихся в диаметре и по высоте. Название колокольни происходит от имени св. Иоанна Лествичника, которому была посвящена находящаяся на первом этаже церковь. Эпитет «великий» указывает на необычайную высоту колокольни.

Рядом с колокольней «Иван Великий» итальянский архитектор Пьетро Аннибале (Pietro Annibale) / Петрок Малой  построил церковь Вознесения Христова (1532-1552 гг.), которая позже была переделана в звонницу (Успенская звонница). В 1812 году французские солдаты взорвали звонницу и она была заново отстроена в XIX веке. Также Пьетро Аннибале приписывают строительство китай-городской стены и Церкви Вознесения в Коломенском.

Вторая волна итальянских зодчих, XVIII-XIX век

Повторное «нашествие» зодчих с Аппенин на Москву пришлось на 18 век. Итальянских архитекторов приглашали для оформления обеих столиц, новой – Санкт-Петербурга, и старой — Москвы. В городе трудились Джовани Мария Фонтана (Giovani Maria Fontana), Бартоломео Франческо Растрелли (Bartolomeo Francesco Rastrelli), Франческо Кампорези (Francesco Camporesi), Джакомо Кваренги (Giacomo Quarenghi), Джузеппе Бове (Giuseppe Bovе), сменивший свое имя на русское Осип.

Джованни Мария Фонтана из итальянского района Швецарии Тичино перестраивал  1707-1708 гг. дворец ближайшего соратника императора Петра I, Франца Лефорта (ул. 2-я Бауманская, д. 3).

Востребованным архитектором у современников был Франческо Кампорези (Francesco Camporesi), 1737-1841, которому приписывают сохранившуюся до наших дней усадьбу Орлова-Денисова на улице Большая Лубянка (д. 14, стр. 4) и дом Лобанова-Ростовского на Мясницкой, 43.

Джакомо Кваренги (Giacomo Quarenghi), 1744-1818, — также известный российский архитектор итальянского происхождения, уроженец Бергамо. Еще до того, как прославиться в Санкт-Петербурге, он работал в Москве. Здесь по его проекту построены здания старого Гостиного двора, 1790-1830 (ул. Ильинка, 4) около Кремля и Странноприимного дома (больницы-приюта для нищих и калек) на Большой Сухаревской площади д.3 стр.1.

Большой вклад облик  Москвы внёс архитектор Осип Бове (Guiseppe Bova), 1784-1834. Он родился в Санкт-Петербурге, в семье художника из Неаполя. Принимал активное участие как архитектор в восстановлении Москвы после пожара 1812 года (война с Наполеоном). В частности, по его проекту в Москве был отреставрирован Кремль, создана Театральная площадь с Большим театром, Триумфальные ворота, точная копия которых находится недалеко от Поклонной горы, оформлены фасады Манежа (1817) и разбит Александровский сад у стен Кремля.

Архитектор Доменико Жилярди (Domenico Gilardi), 1785-1845, из итальянского кантона Тичино в Швейцарии, также прославился в России участием в восстановлением послепожарной Москвы. По его проекту построены здания Московского университета (Моховая, 9), Екатерининского института благородных девиц (сейчас Центральный дом российской армии, Суворовская пл., 2, стр.1), Слободского дворца (сейчас «старое» здание МГТУ им. Баумана, 2-я Бауманская ул, 5), дома Луниных, который ныне занимает Музей Востока (Никитский б-р, д. 12а), усадьбы Усачёвых-Найдёновых (Земляной Вал, д. 53), усадьбы Студенец на Пресне (Мантулинская ул., вл. 5).

Итальянская живопись и скульптура в Москве

Самым известным и богатым музеем Москвы по европейской скульптуре и живописи является Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина. Здесь выставлены оригиналы картин великих итальянцев: «Благовещение» Ботичелли, «Дама за туалетом» Пиппи, и многие другие. В музее есть Итальяский дворик –это зал скульптуры Средневековья и эпохи Возрождения (XIII-XVI вв.). Своими архитектурными формами он повторяет двор палаццо Барджелло во Флоренции и наполнен слепками (в подлинном масштабе!) с известных произведений скульптуры того времени. Здесь хранятся копии статуй «Давид» Микеладжело, украшающая площадь во Флоренции, «Кондотьер Гаттемелата» Донателло и «Кондотьер Коллеони» Вероккьо, которые можно увидеть на площадях в Падуе и Венеции. Отдельный зал музея посвящен скульптуре Древней Италии и Древнего Рима (VIII в до н.э. – V в. н.э.) и  несколько залов – XV-XVII векам.

В залах музея сегодня экспонируется порядка 200 картин итальянских художников, хронологически они охватывают весь период развития итальянской живописи.  Наиболее многочисленным и качественным является раздел итальянской живописи XVII-XVIII веков. Здесь можно увидеть работы Гвидо Рени и Бернардо Строцци, Массимо Станционе и Андреа Ваккаро, Себастьяно Маццони и Луки Феррари, Якопо Виньяли и Бартоломео Лигоцци, Антонио Петрини и Франческо Тревизани, Джованни Антонио Пеллегрини и Франческо Фонтебассо, Джузеппе Ногари и Стефано Торелли, Микеле Мариески и Карло Маджини.

Изюминка раздела итальянской живописи XIX-XX веков — «Наполеон на троне» Андрея Аппиани, ведущего представителя неоклассицизма Аппенинского полуостроа. Среди картин XV-XVI века стоит выделить  работы Бронзино, Больтраффио,  Париса Бордоне, Лоренцо Лотто, Тициана и Джулио Романо.

Раздел раннеитальянской живописи небольшой, но в нем особенно разнообразно представлена сиенская школа. Шедевры коллекции – «Распятие» Семьи ди Бонавентуры (помощника Дуччо) и «Мария Магдалина» и «Святой Августин», созданные Симоне Мартини.

Памятник Данте Алигьери в Москве

Этот памятник великому итальянскому поэту появился в Москве в 2000 году и находится в суду «Эрмитаж» в центре столицы (ст. м. Пушкинская, Чеховская).  Он был подарен Москве правительством Италии в ответ на установленный Россией памятник поэту Александру Пушкину в парке «Вилла Боргезе». Авторы бюста Данте Алигьери – россиянин Алексей Тихонов и итальянец Ринальдо Пирос. Открывал монумент президент Италии Карло Адзелио Чампи.

Посольство Италии в Москве

После перерыва, связанного с большевистской революцией 1917 года и убийством русской царской семьи, Италия установила дипломатические отношения с Советским Союзом в 1924 году. Тогда же посольству Италии выделили в Москве особняк рядом со Старым Арбатом (Денежный переулок, д. 5). Он был построен в конце XIX века крупным текстильным промышленником Бергом в эклектическом стиле. До наших дней дошли пышные интерьеры дворца, но взорам простых туристов они доступны только на фотографиях сайта посольства.

Источник: ru.moscovery.com