Вилла горького на капри
Остров сладкой жизни, сладкого безделья – так называл это место Римский Император Август. А Римские Императоры, как никто, знали толк в умении наслаждаться жизнью
Остров овеян легендами.
Давно… давно… до 29 года до н.э. остров принадлежал Неаполю.
Рим и Нааполь, как известно из Истории, были в разное время и врагами, и соперниками, и союзниками. Однажды, когда между Римом и Неаполем был мир – Римский Император посетил остров, который его так взволновал, что он предложил поменять это чудо природы на Искью, которой в то время владел Рим.
Неаполитанцы, как известно, никогда небыли простаками и с удовольствием обменяли скалистый Капри на плодороднейшую Искью, к тому же бОльшую по площади.
Далее на острове жил еще один Император, тоже Римский – Тиберий, приемник Августа.
Как, наверное, каждый находящийся у власти – Тиберий боялся за свою жизнь. Многие полагают, что именно поэтому он жил на скалистом острове, а не от восхищения красотой этого райского места.
Для Тиберия на Капри возвели 12 вилл. Тиберий боялся за свою жизнь и каждую ночь ночевал в разных виллах – никто не знал – где будет император сегодня. Жестокий и мрачный Тиберий в старости действительно умер насильственной смертью. Из-за бури он не смог добраться на Капри и заночевал в Неаполе на вилле Лукулла. Там-то он и был убит заговорщиками.
Ах да, возвращаясь к заглавию блога … русский след…
Если Вы надумаете посетить Сады Императора Августа, а Вы их обязательно надумаете посетить, иначе на Капри не бывает 🙂 Там Вы и увидите сдеды:
Русских туристов (остальным, я думаю, все равно) в глубине садов ждет сюрприз – памятник вождю мирового пролетариата.. да, да Владимиру Ильичу Ленину – вождь пролетариата жил тут какое-то время и навещал партийную школу, расположенную, как не странно, не в Шушенском, а здесь … на Капри – острове райской жизни и райского безделья (мы же помним, как об острове говорил Император Август)
И не только Ленин, здесь много русских революционеров трудились, и советский писатель Максим Горький тоже трудился, и проживал неподалеку на чудесной вилле. Партийную школу революционеров – «Vita Nova», то есть – «Новая жизнь» основал тоже он. Тоже здесь, а не в Шушенском. К нему-то сюда и приезжал Ульянов-Ленин. Говорят, они играли в шахматы…
Революционеры потом отплатили писателю сторицей – несколькими уникальными особняками богатейших людей царской России. И он в них тоже жил. Горький, говорят, вообще очень любил дачи и виллы.
На Капри он живал даже в трех – здесь было одно из любимых мест обитания пролетарского писателя. Его обслуживал личный шофер, которого звали Чичилио. Увы, но сегодня посетить итальянскую виллу за каменной оградой довольно не просто. Это частная территория. Лишь специальный текст, выбитый в камне у ворот, оповещает путешественников, что здесь проживал русский литератор.
Здесь, на острове были созданы самые знаменитые произведения Горького – повесть «Детство», роман «Мать», ну и конечно: «Сказки об Италии», опубликованные в пролетарском журнале «Звезда».
Недавно, кстати, одну из улиц на Капри назвали именем Горького.
А еще, здесь трудился глава Комитета народного просвещения Анатолий Луначарский… И не только они.
Остров Капри всегда притягивал сильных мира сего: писателей и поэтов, художников и других знаменитостей. Здесь
в начале XX века жили и другие известные люди из России: Иван Бунин, Константин Паустовский, Константин Станиславский, Иван Тургенев, Пётр Ильич Чайковский, Базаров, Шаляпин, Нуреев, Коцюбинский, Леонид Андреев…
Каких только диферамбов не пели острову: "Остров сирен " – так назвал Бунин остров Капри, в своем одноименном рассказе:
"…Капри "поднимается из лона морского подобно лежащему сфинксу" или утонувшему кораблю, как говорят другие.
Но справедливости ради нужно сказать, что не только русские любили Капри, здесь наслаждались жизнью так же богатые и знаменитые люди из других стран: шведская Королева Виктория, Жак д'Адельсверд-Ферзен, Жан Кокто, Ле Корбюзье, Генрих и Томас Манн, Амедео Модильяни, Альберто Моравиа, Сомерсет Моэм, Оскар Уайльд, Уинстон Черчилль, Д. Д. Эйзенхауэр, Муссолини… и многие другие сильные Мира сего.
Но в истории мировой культуры Капри так и остался островом сирен.
Если помните "легенды и мифы Древней Греции"… Мимо Капри, согласно легенде, проплывал корабль Одиссея, и здесь герой выдержал одно из своих тяжких испытаний – противостоял колдовскому, призывному пению сирен, доносившемуся с острова.
Гомеровский герой велел своим спутникам привязать себя к мачте корабля, чтобы не поддаться искушению сладкоголосого пения облюбовавших остров морских наяд и не нырнуть в синюю глубину.
Широко известна и легенда о населявших остров страшных одноглазых существах – циклопах.
Здесь Одисей совершил свой другой подвиг – ослепил циклопа Полифема.
История не уступала мифологии. Очень давняя и слишком бурная для такого крошечного куска земли и малочисленного населения.
Гомер называл его «цветущей землей», Байрон сравнил Капри с волной, гонимой бурей, древние римляне – «русалочьим островом».
Шведский врач Аксель Мунте посещал Капри много лет подряд, здесь он создавал свой «волшебный замок», интересная история создания которого, красочно описана в его книге под названием: «Легенда о Сан-Микеле».
Сейчас, как и много веков прежде, недвижимость на Капри также пользуется повышенным спросом. Иметь собственную недвижимость на Капри выгодно и престижно: многие шикарные виллы на Капри принадлежат мировым знаменитостям: С.Лорен, Валентино…
Сложно понять, не побывав на острове, чем эта гигантская скала, торчащая из моря, дикая на вид и местами совершенно отвесная привелекает и покоряет всех посетивших когда либо этот маленький остров Капри, площадью всего 10 кв. км…
Поезжайте, обязательно посмотрите чем же так притягателен остров, я уверена, Вам понравится 🙂
Источник: nkruzenshtern.livejournal.com
На Капри прошло вручение премии имени Горького лучшим писателям и переводчикам. Максим Горький провел в этом райском уголке семь лет, написал здесь роман "Мать" и принимал на острове Ленина, который готовил революцию и, согласно рассекреченным донесениям английской разведки, именно на Капри сошелся с германскими генштабистами.
Едешь на Капри работать — никому не говори. Все равно не поверят. Так сложилось исторически: император Тиберий, устав от интриг продажного Рима, бросил все государственные дела и переехал сюда жить в праздности. На его виллах, расписанных непристойными картинками, сегодня пасутся капри — горные козлы — священные животные. Это в честь них у острова такое название. Лимонные сады, гроты с изумрудной водой, белые виллы — ну как здесь можно было затевать революцию, до сих пор возмущаются русские туристы.
Это тоже звучит как издевка, но Капри для Горького — изгнание. Изгнанный из России, непонятый в Штатах, он высаживается на острове в 1906-м со своим самоваром и гражданской женой — актрисой Марией Андреевой.
На своей первой вилле — "Блэзус" – Горький пытается работать. Сам признался в письме Андрееву: "Воздух тут такой, что пьянеешь без вина". Он плавает, рыбачит, принимает гостей в любимом порту Marina Piccolo, поет русские песни и устраивает театральные вечера. "Чудо святителя Николая Мирликийского". В роли царедворца — Максим Горький.
Строительство на Капри запретили еще в 40-х. В том стиле все и законсервировалось. Вазы — оригинальные, плитка — фаянс начала века. Его любимые алые герани. Горький с женой держали на вилле повара и кормили бедных, но этим видом ни с кем не делились. Почти.
Ленин впервые приплыл на Капри на пароме и поднимался на виллу пешком. Тем же серпантином в 1909 году на виллу Горького поднялись и 13 рабочих — первый набор школы — социализма с человеческим и божественным лицом, каприйской ереси, по мнению Ленина. Спонсор школы — Федор Шаляпин, преподаватели — Луначарский и Александр Богданов. Последнего как конкурента Владимир Ильич терпеть не мог.
К революционной борьбе "товарищей" готовили основательно: возили в Неаполь, показывали Помпеи. Но главные занятия проходили на Капри, в гроте ди Матроманиа, посвященном великой матери всех богов Кебеле. Усевшись на ступени, рабочие слушали лекции по литературе, истории и искусству.
Школа не проживет и года. Русский социализм тоже умрет здесь за шахматной доской, в знаменитой партии, где Ленин то ли зевает, то ли кричит. Он проиграет. Но кем станет Ленин, а кем Богданов — лишь примечанием в собрании сочиний Владимира Ильича. Режиссер фильма "Другая Революция" Рафаеле Брунетти сравнил эту фотографию в советских и итальянских учебниках. Так же из истории бесследно исчез крестник Горького Зиновий Пешков, в будущем друг – Де Голля и генерал французской армии. Ленинская цензура "зачистила" и Базарова (Руднева) — за вредные экономические взгляды.
"Богданов не был так практичен и расчетлив, как Ленин. Если бы не это, как знать, как бы повернулась история. Но его образованность, глубина, уровень были на голову выше. Ленин страдал от этого, ревновал, потому и устранил соперника", — уверен Рафаеле Брунетти.
На Капри Ленин сыграл и еще одну свою партию. Рассекреченные недавно шифровки итальянской полиции и доклад английской разведки. За "русским" на Капри наблюдали сразу два агента. Во-первых, Ленина на остров звали вместе с женой — Крупской, но этим видом любовалась Инесса Арманд. Кроме того, были у Ленина на острове и другие свидания.
"Ленин сюда приехал, чтобы встретиться с двумя генералами немецкой армии — Эриком Людендорфом и Паулем фон Гиденбургом. Именно в тот момент немцы решают, что Ленин — тот, кто им нужен, чтобы финансировать Октябрьскую революцию. Вы же помните, как его потом привезли из Женевы в Россию в опломбированном вагоне? Этот "священный брак" был заключен на Капри", — сказал Санджулиано Дженнаро, автор книги "Шах царю".
Чтобы ни писали в книгах для октябрят, Ленина жители Капри недолюбливали: смеялся он плохо, с вопросами о жаловании приставал, в легенды не верил. Местные поставили ему памятник, но настоящим своим здесь считают только Горького — его обожают до сих пор: за простоту, обеды для бедных. Это писатель отстоял Чертозу. Если бы не он, монастырь, где теперь вручают премию Горького, превратили бы в казино.
Источник: www.vesti.ru
Предисловие
Остров Капри недалеко от Неаполя – место, прославленное многими литераторами. Однако тема: «Капри Ивана Бунина» почти незнакома русскому читателю. В советские годы ее полностью заслонила собой другая тема – «Капри Максима Горького», излюбленными фрагментами которой стали два приезда к Горькому Владимира Ульянова-Ленина и основание на острове большевистской «партийной школы». Сами каприйцы тоже внесли свой вклад в развитие «горьковско-ленинской темы»: мемориальные доски украшают все три виллы, где жил «первый пролетарский писатель», а памятник «вождю мирового пролетариата» установлен в одном из красивейших общественных садов Капри.
Между тем, пребывание на острове Капри Ивана Алексеевича Бунина также несомненно требует увековечивания. Бунин прожил здесь в целом больше года и именно здесь, на Капри, написал многие свои выдающиеся произведения. Центром бунинского Капри является отель «Quisisana»: здесь будущий нобелевский лауреат по литературе провел три плодотворнейшие писательские зимы: с ноября 1911 по март 1912 года, с ноября 1912 по февраль 1913 года и с декабря 1913 по март 1914 года. Однако расскажем всё по порядку.
Первые знакомства с Италией
Иван Алексеевич Бунин впервые кратко побывал в Италии в 1904 году – во Флоренции и Венеции. На берегах Неаполитанского залива он оказался в 1909 году, во время большого путешествия с молодой женой Верой Николаевной Муромцевой – выпускницей московских Высших женских курсов, племянницей председателя Первой Государственной думы С.А. Муромцева.
Весной 1909 года Бунины выехали из Одессы, побывали в Вене и Инсбруке, а затем переправились через альпийский перевал Бреннен в Италию, посетили Верону, Венецию, Рим и Неаполь, где остановились в гостинице «Виктория» на набережной залива. Поначалу поездка на остров Капри, который был виден из окна отеля, вообще не планировалась. В своих мемуарах «Беседы с памятью» В.Н. Бунина вспоминала: «Ян (Иван Бунин) не любил предварительных планов; он намечал страну, останавливался там, где его что-либо привлекало, пропуская иной раз то, что все осматривают, и обращая внимание на то, что большинство не видит… Мы съездили в Сорренто и чуть не сняли комнаты… О Капри ничего не было говорено, мы только смотрели на него с нашего балкона, и я, восхищаясь его тонкими очертаниями, спросила: поедем ли мы туда? Ян ответил неопределенно. О Горьком мы тоже не говорили, слишком в те дни было много нового, необычайного. Часто в жизни играет роль пустой случай… Войдя в столовую, мы увидели, что за столиком, где мы эти дни обедали, сидели англичане. Ян рассердился и заявил, что обедать не будет и завтра же покидает отель. Метрдотель очень извинялся, предлагая другой стол, начал называть его «принчипе» (князь), но Ян остался неумолим».
Утром 25 марта 1909 года Бунины без сожаления покинули отель «Виктория» и сели на пароходик, следующий на остров Капри. В.Н. Бунина вспоминала: «Высадившись, мы пошли в ближайший отель, расположенный на берегу, оставили там наши чемоданы, позавтракали, поразившись дешевизной и свежестью рыбы и, отдохнувши с час в отведенной нам комнате, отправились пешком в город». Случайно встретив по дороге падчерицу Горького Катю Желябужскую (дочь М.Ф. Андреевой от первого брака), они узнали, что Горький и Андреева именно в этот день уезжают в Неаполь, и решили их навестить. Горький в то время жил уже на второй своей каприйской вилле – «Villa Spinola», расположенной в конце Via Sopramonte на крутом склоне над Большой бухтой. Обрадовавшись Буниным, Горький посоветовал им до его возвращения поселиться в отеле «Pagano» на Via Vittorio Emmanuele. Сам Горький написал о встрече с Буниными своей первой жене Е.П. Пешковой: «Приехал Бунин с молодой своей женой – женился он на племяннице Муромцева. Ничего, славная и простая. И он такой же, как был, – хороший человек. Несколько постарел – кокетничает этим, но – жив душой и очень радует меня серьезным своим отношением к литературе и слову».
Через несколько дней Горький и Андреева вернулись из Неаполя вместе с А.В. Луначарским – все они тогда были увлечены организацией на Капри «школы» для передовых рабочих-большевиков. В те дни Бунины почти ежедневно бывали у Горького. В.Н. Бунина: «Все наше пребывание, особенно первые недели, было сплошным праздником. Хотя мы платили в «Пагано» за полный пансион, но редко там питались. Почти каждое утро получали записочку, что нас просят к завтраку, а затем придумывалась все новая и новая прогулка. На возвратном пути нас опять не отпускали, так как нужно было закончить спор, дослушать рассказ или обсудить «животрепещущий вопрос»… На вилле «Спинола» в ту весну царила на редкость приятная атмосфера бодрости и легкости, какой потом не было… На обратном пути домой мы почти всегда соблазнялись лангустой, выставленной в окне, и заходили в маленький кабачок. А затем шли по пустынному острову в новые места, и гулко раздавались наши шаги по спящему Капри, когда подымались куда-то вверх. Эти ночные прогулки были самым интересным временем на Капри. Ян становился блестящ. Критиковал то, что слышал от Луначарского, Горького, представлял их в лицах. Сомневался в затевавшейся школе: «Пустая затея!».
Новые путешествия
1 апреля 1909 года Бунины уехали с Капри в Неаполь, а потом на Сицилию, где посетили Палермо, Сиракузы, Мессину и видели страшные последствия недавнего землетрясения. 10 апреля они вернулись на Капри, откуда потом совершили еще поездки в Неаполь и Помпеи. В.Н. Бунина: «Горький делал все, чтобы удержать нас на Капри. Мы просиживали у них иногда до позднего часа. Возбужденные, как и до Сицилии, заходили в кабачок, лакомились лангустой с капри-бианко и шли по спящему, пустынному острову куда глаза глядят. Мне иной раз казалось, что мы не в реальной жизни, а в сказочной, особенно когда мы проходили под какими-то навесами, поднимаясь все выше и выше, выходя из темноты в лунное сияние… Страстную мы провели на Капри и вместе с Горьким видели процессии с фигурами Христа, Марии-девы, слушали пасхальную мессу. На второй день святой мы отправились в Рим, оставив опять чемоданы у Горьких».
22 апреля 1909 года Бунины вернулись из Рима на Капри, а на следующий день уехали в Неаполь и оттуда – на итальянском пароходе – в Одессу. Вспоминая свой первый приезд на Капри, Бунин в августе 1909 года писал Горькому: «С великой нежностью и горечью вспомнил Италию – с нежностью потому, что только теперь понял, как она вошла мне в сердце, а с горечью по той простой причине, что когда-то теперь еще раз доберешься до Вас, до казы (виллы) Вашей и до вина Вашего».
Во второй половине марта 1910 года Бунины снова отправились за границу. Проехали Вену, Милан, Геную, Ниццу; оттуда пароходом в Марсель и далее в Северную Африку – Оран и Бискру. Из Туниса переправились на Сицилию, потом в Неаполь, а оттуда – снова на Капри, где на этот раз пробыли две недели – с 5 по 21 мая 1910 года. Потом, после нескольких дней, проведенных вместе с Горьким в Неаполе, Бунины отправились в Афины, Смирну, Константинополь и далее через Одессу вернулись в Москву.
Первая зима на Капри (1911-1912)
Следующий раз Бунины оказались в Италии в конце 1911 года. Вместе с племянником Бунина, Николаем Алексеевичем Пушечниковым, переводчиком Джека Лондона, Голсуорси, Тагора, Киплинга, они через Берлин, Люцерн, Геную и Флоренцию приехали в Неаполь, а оттуда 1 ноября 1911 года отправились на Капри, где на всю зиму поселились в лучшем на острове отеле «Quisisana» на верхнем этаже с видом на огромный сад и море. И.А. Бунин сообщал в одном из писем друзьям: «Живем мы отлично, отель в очень уютном теплом месте, комфорт хоть бы и не Италии впору. У нас подряд три комнаты, все сообщаются – целая квартира, и все окна на юг, и чуть ли не весь день двери на балконы открыты, слепит солнце, пахнет из сада цветами, гигантским треугольником синеет море».
В этот раз отношения с Горьким были не столь теплыми и доверительными; сам Бунин определил их как «холодно-любезные и тяжко-дружеские». Тогда он писал с Капри брату Ю.А. Бунину: «Что до Красноперого (прозвище Горького), то необходимость ходить к нему выбивает из интимной, тихой жизни, при которой я только и могу работать; мучиться тем, что совершенно не о чем говорить, а говорить надо, имитировать дружбу, которой нету, – все это так тревожит меня, как я и не ожидал. Да и скверно мы встретились: чувствовало мое сердце, что энтузиазму этой «дружбы» приходит конец, – так оно и оказалось, никогда еще не встречались мы с ним на Капри так сухо и фальшиво, как теперь»
В ноябре-декабре 1911 года Бунин закончил в отеле «Quisisana» знаменитую повесть «Суходол», написал рассказы «Хорошая жизнь», «Сверчок» и «Ночной разговор». Писал Бунин очень быстро и тут же отправлял готовые тексты в петербургские журналы. Публикация бунинских рассказов вызвала в России неоднозначную реакцию: черносотенная критика писала, например, что изображение Буниным русской деревни – это «опачкивание народа, поэзия дурных запахов, миллионы блох и вшей, портянки и портянки».
Под новый, 1912 год, Бунин прочел на новой горьковской вилле «Серафина» только что законченный рассказ «Веселый двор». Горький так описал этот вечер в письме Е.П. Пешковой: «С восьми часов Бунин читал превосходно написанный рассказ о матери и сыне: мать умирает с голода, а сын ее, лентяй и бездельник, пьет, пьяный пляшет на ее могиле, а потом ложится под поезд, и ему отрезает ноги. Все это в высшей степени красиво сделано, но – производит угнетающее впечатление… Потом долго спорили о русском народе и судьбах его».
Сохранились воспоминания об этом вечере и жившей тогда на Капри Е. Викторовой: «Пасмурный зимний день. Дует сырой, липкий сирокко (ветер). Свирепо хлещет в окна дождь. В огромном кабинете А.М. (Горького) мрачно, на всем лежит серый отсвет. Кажется холодно, хотя большой камин пылает жарким багровым пламенем. Окна затянуло паром от поданного в кабинет самовара. Повар Катальдо в белом фартуке бесшумно устраивает раскинутый у камина чайный стол. Публики набралось много… Все расположились чинно на диванах и стульях. А.М. сел у камина в свое любимое деревянное кресло, а его место возле стола занял маленький, зеленовато-желтый, похожий на мумию И.А. Бунин… Бунин откашлялся и начал читать… И вот мы все перенеслись из дождливого дня на острове Капри в глухую русскую деревню, утопающую в знойных лучах июльского солнца… Когда Бунин прочел, как распорол бык живот старухе, у А.М. незаметно потекли слезы. Рассказ окончен. Мы все сидели подавленные. А.М. встал, подошел к маленькому Бунину и будто окутал его своей широкоплечей фигурой. «Иван Алексеевич! Ну и хорошо же!.. – восторженно проговорил Горький, обнимая Бунина. – Вот как нужно писать! – обратился он к нам. – Учитесь! Дайте прочту!» Он еще раз перечитал яркие места».
Сам Иван Алексеевич существенно иначе описал этот новогодний вечер на вилле «Серафина» в письме брату: «Под Новый год читал у Горького. Все очень хвалили, сам Горький – сдержанно, намекнул, что России я не знаю, ибо наши места – не типичны, «гиблые места»… Думаю, что Горький полагает, что касаться матерей, души русского народа – это его специальность, он даже Гоголя постоянно толчет с дерьмом за «Мертвые души» – писал Гоголь Ноздревых да Собакевичей, а Киреевского, Хомякова, Бакунина проглядел».
В январе 1912 года Бунины отъезжали с острова на несколько дней в Неаполь, посетили Поццуоли, Помпеи и вернулись на Капри через Сорренто. В феврале Бунин закончил на Капри рассказы «Захар Воробьев» (в котором некоторые критики увидели «новый пасквиль на Россию») и «Игнат» (который вышел с задержкой и купюрами по причине того, что издатель нашел в тексте «некоторую рискованность положений и описаний»).
13 февраля 1912 года на Капри неожиданно прибыл Федор Иванович Шаляпин с женой И.И. Торнаги. Находясь на гастролях в Монте-Карло, он неожиданно решил посетить на Капри старинных друзей – Ивана Бунина и Максима Горького и отплыл из Канн на личной яхте известного промышленника и политика М.И. Терещенко (будущего министра иностранных дел Временного правительства). Остановился Шаляпин на вилле Горького «Серафина», но посещал и Буниных в отеле «Квисисана». В один из последних вечеров на Капри Шаляпин познакомил слушателей с оперой Мусоргского «Хованщина», виртуозно исполнив не только свою партию – Досифея, но и все остальные, включая женские.
1 марта 1912 года Бунины уехали с Капри. Несколько дней они провели в Неаполе, а потом отплыли на корабле через Бриндизи и остров Корфу в Патрас. Осмотрев Афины и еще несколько греческих городов, они вернулись в Россию.
Вторая зима на Капри (1912-1913)
В конце 1912 года Иван и Вера Бунины снова отправились в Италию. Побывали в Венеции и Риме, а 29 ноября приехали на Капри, чтобы провести там еще одну зиму. С дороги, в предвкушении новой встречи с островом, где ему так хорошо работалось, Бунин писал: «Домой, домой, в Вязьму, в Вязьму!». А Вера Николаевна, в свою очередь, отметила в одном из писем: «Приехав сюда, почувствовали мы великое успокоение; совсем как дома». И на этот раз Бунины (опять вместе с Н.А. Пушечниковым) поселились в отеле «Quisisana», заняв на этот раз четыре комнаты. Уже к концу года Бунин закончил на Капри несколько новых рассказов – «Князь во князьях» (в черновом автографе – «Лукьян Степанов»), «Преступление» («Ермил»), «Вера» («Последнее свидание»).
21 февраля 1913 года, после очередных гастролей в Монте-Карло, на Капри снова приехал друг Буниных Ф.И. Шаляпин (на этот раз с новой женой М.В. Петцольд). 23 февраля, остановившийся на этот раз в каприйской гостинице «Splendid» Шаляпин дал в ресторане отеля обед в честь И.А. Бунина; после обеда Шаляпин читал пушкинского «Дон-Жуана», отрывки из «Моцарта и Сальери»… Через два дня Бунин устроил ответный обед в ресторане отеля «Quisisana».
И.А. Бунин вспоминал позднее: «Мы дали обед в честь его приезда, пригласили Горького и еще кое-кого из каприйской русской колонии. После обеда Шаляпин вызвался петь. И опять вышел совершенно удивительный вечер. В столовой и во всех салонах гостиницы столпились все жившие в ней и множество каприйцев, слушали с горящими глазами, затаив дыхание… Когда я как-то завтракал у него в Париже, он сам вспомнил этот вечер: «Помнишь, как я пел у тебя на Капри?» Потом завел граммофон, стал ставить напетые им в прежние горды пластинки и слушал самого себя со слезами на глазах, бормоча: «Неплохо пел! Дай бог так-то всякому!»
В январе-феврале 1913 года Бунин написал на Капри несколько рассказов – «Жертва» (в первоначальной редакции – «Илья Пророк»), «Будни» («На погосте»), «Всходы новые» («Весна») и «Последний день».
1 марта 1913 года Бунины решили переменить обстановку и переехали в горную часть острова, Анакапри, в отель «Caesar Augustus». Иван Алексеевич и там плодотворно работал: в Анакапри написаны рассказы «Иоанн Рыдалец», «Худая трава», «Лирник Родион», «Сказка». 6 апреля Бунины уехали с острова.
В интервью одной из московских газет Бунин рассказал о своей второй каприйской зиме: «Я очень однообразно провел зиму, прожив всю сплошь на острове Капри. Пришлось очень много работать: к этому там располагает тамошняя жизнь. На этой скале, торчащей среди синего моря и голубого прозрачного неба, много уюта, простоты, нет сутолоки, шума, а я все это очень ценю. На Капри мало живет народа. Единственный человек, с кем встречался постоянно, – это Алексей Максимович Горький. Вот уже вторую зиму я провожу с ним вместе».
Третья зима на Капри (1913-1914)
В конце декабря 1913 года Бунины в очередной раз приехали на Капри, предпочтя на этот раз хорошо знакомый отель «Quisisana». В эту, третью по счету, каприйскую зиму Буниным были написаны рассказы «Святые», «Весенний вечер», «Братья». В конце марта 1914 года Бунины покинули Капри и уехали в Россию через Рим и Зальцбург.
С тех пор И.А. Бунин более не бывал на Капри. Однако к «каприйскому периоду» творчества можно с полным правом отнести и один из его безусловно лучших рассказов – «Господин из Сан-Франциско» (в первой редакции «Смерть на Капри» – по прямой аналогии со знаменитой венецианской новеллой Томаса Манна). Основное действие рассказа, написанного Буниным вскоре после отъезда из Италии, разворачивается сначала в Неаполе, а затем в том самом каприйском отеле «Quisisana», где в 1910-х годах подолгу жили Бунины.
В середине 1910-х годов И.А. Бунин написал и ряд своих замечательных «неаполитанских стихов», два из которых посвящены острову Капри.
КАПРИ
Проносились над островом
зимние шквалы и бури
То во мгле и дожде,
то в сиянии яркой лазури,
И качались, качались цветы
за стеклом,
За окном мастерской,
в красных глиняных вазах, –
От дождя на стекле загорались
рубины в алмазах,
И свежее цветы расцветали
на лоне морском.
Ветер в раме свистал, раздувал
серый пепел в камине,
Градом сек по стеклу – и опять
были ярки и сини
Средиземные зыби, глядевшие
в дом,
А за тонким блестящим
стеклом,
То на мгле дождевой, то
на водной синевшей пустыне,
В золотой пустоте голубой
высоты,
Все качались, качались
дышавшие морем цветы.
Проносились февральские
шквалы. Светлее и жарче сияли
африканские дали,
И утихли ветры, зацвели
В каменистых садах миндали,
Появились туристы в панамах
и белых ботинках
На обрывах, на козьих
тропинках –
И к Сицилии, к Греции,
к лилиям божьей земли,
К Палестине
Потянуло меня…
И остался лишь пепел в камине
В опустевшей моей мастерской,
Где всю зиму качались цветы
на синевшей пустыне морской.
КАПРИЙСКИЙ ГРОТ
Волна, хрустальная, тяжелая,
лизала
Подножие скалы, –
качался водный сплав,
Горбами шел к скале, –
волна росла, сосала
Ее кровавый мох, медлительно
вползала
В отверстье грота, как удав, –
И вдруг темнел,
переполнялся бурным,
Гремящим шумом звучный грот
И вспыхивал таким лазурным
Огнем его скалистый свод,
Что с криком ужаса и смехом
Кидался в сумрак дальних вод,
Будя орган пещер
тысячекратным эхом,
Наяд пугливый хоровод.
Послесловие
В истории русской литературы так и осталось загадкой, как умел Бунин, живя на Капри, в дорогом отеле с видом на море, писать и писать столь «тяжелые рассказы» из русской жизни. В 1947 году известный русский писатель-эмигрант М.А. Алданов, пытаясь проникнуть в тайну этого парадокса, прямо спрашивал об этом в письме к Бунину: «Но какой вы (по крайней мере, тогда были) мрачный писатель! Я ничего безотраднее этой «Хорошей жизни» не помню в русской литературе… Да, дорогой друг, не много есть в русской классической литературе писателей, равных вам по силе. А по знанию того, о чем вы пишете, и вообще нет равных; конечно, язык «Записок охотника» или чеховских «Мужиков» не так хорош, как ваш народный язык… Нет ничего правдивее того, что вами описано. Как вы все это писали по памяти иногда на Капри, я просто не понимаю. По-моему, сад, усадьбу, двор в «Древнем человеке» можно было написать только на месте. Были ли у вас записные книжки? Записывали ли вы отдельные народные выражения (есть истинно чудесные, отчасти и по неожиданности, которой нет ни у Тургенева, ни у Лескова)?».
Бунин ответил Алданову: «Что иногда, да даже и частенько, я «мрачен», это правда, но ведь не всегда, не всегда… Насчет народного языка: хоть Вы и жили только в волынской деревне, – и как жили, бог мой! – такой писатель, как вы, с таким удивительным чутьем, умом, талантом, конечно, не может не чувствовать правды и языка великорусского, и пейзажа, и всего прочего. И опять я рад вашим словам об этом. Только я не понимаю, чему вы дивитесь. Как я все это помню? Да это не память. Разве это память у вас, когда вам приходится говорить, например, по-французски? Это в вашем естестве. Так и это в моем естестве – и пейзаж, и язык, и все прочее… И клянусь вам – никогда я ничего не записывал… Клянусь, что девять десятых этого не с натуры, а из вымыслов: лежишь, например, читаешь – и вдруг ни с того ни с сего представишь себе что-нибудь, до дикости не связанное с тем, что читаешь, и вообще, со всем, что кругом».
Алексей КАРА-МУРЗА
Источник: vestnik57.livejournal.com
Для тех, кто воспитывался в советскую эпоху, название итальянского острова Капри прочно связано с именем Ленина. Каждый школьник знал, что Ильич гостил здесь у великого пролетарского писателя Максима Горького. Не забывали об этом и жители самого острова. В 1970 году здесь была открыта памятная стела – пятиметровый монумент из каррарского мрамора с высеченной в нем головой вождя революции. Ныне, увы, народная тропа к нему заросла. Монумент находится в самом начале знаменитой дороги Круппа, петлями спускающейся со 100-метровой высоты к морю и уже много лет закрытой из-за опасности камнепада. Кроме железной ограды стелу скрывает плотная стена листвы и сделать селфи на фоне мраморного вождя, увы, невозможно.
У входа на старинную виллу гостей встречает мозаичный портрет А. М. Горького. ФОТО АВТОРА
Наследство Круппа
Сверху над дорогой на уступах скал красуются роскошные виллы. На стене одной из них – керамическая памятная доска, свидетельствующая о том, что с 1906-го по 1909 год здесь жил русский писатель Максим Горький, а в гости к нему приезжал знаменитый Владимир Ленин. В конце XIX века это уютное «гнездышко» построил для себя известный германский промышленник Фридрих Альфред Крупп. Отдыхал он здесь по нескольку месяцев в году, но в 1902-м застрелился после того, как одна из газет сообщила о его участии в оргиях на берегу, на том конце его любимой дороги.
Виллу унаследовала его дочь – красавица Берта, та самая, в честь которой названа грозная немецкая пушка. Но имя Круппов на Капри все же старались упоминать пореже, и «гнездышко» долгие годы было известно под именем «Блезус». Ныне, однако, родословную вспомнили – и, скорее всего, не столько из любви к истории, сколько из интересов коммерческих. «Вилла Крупп» – небольшой отель. Без особых излишеств, но для среднего туриста все равно дороговато. Впрочем, его белоснежная веранда с роскошным видом на море и бухту Марина Пикколо открыта для всех.
Официант приносит ароматный кофе в фирменных чашечках, следом выходит хозяйка – пожилая женщина, представляющаяся дальним потомком тех самых Круппов. Она живет здесь же, на вилле, вместе с семьей. Узнав, что мы из России, удивленно всплескивает руками – русские здесь очень редки. Объект не туристический, и экскурсий сюда не водят. Слово за слово, и вдруг она говорит: «Пройдемте».
Проходим на ее жилую половину и попадаем… в кабинет Горького. Письменный стол-бюро, на нем бумаги, карандаши, керосиновая лампа. Хозяйка уверяет, что все это подлинное, сохранившееся с тех времен. А вот и комната, где жил писатель, – небольшая, скромная, зато с собственной верандой и видом на море. Конечно, интерьер изменился, ведь это не музей, но зеркало и кресла – те самые…
Горький приехал сюда в ноябре 1906 года со своей гражданской женой актрисой Марией Андреевой. Жили широко, дом был постоянно полон гостями – Бунин, Шаляпин, Новиков-Прибой, Леонид Андреев, Луначарский, Дзержинский и многие другие. Отдых писатель совмещал с напряженной работой. Повести «Детство», «Исповедь», пьеса «Васса Железнова», 27 рассказов, составивших цикл «Сказки об Италии», – все это было написано на Капри.
«Профессор Дринь-дринь»
В апреле 1908 года сюда из Парижа приехал Ленин. Причем не с Надеждой Константиновной, а с красивой молодой женщиной. Нынешние историки полагают, что это была Инесса Арманд, а советские ее просто «не увидели». Да и жизнь вождя на Капри отлакировали, что называется, до зеркального блеска.
Разумеется, Ильича, как уверяют они, здесь все обожали. Он любил беседовать с местными жителями – выяснял, как они работают, сколько зарабатывают, на что расходуют деньги. На известной картине советского времени Ильич в знакомом нам до боли костюме-тройке «берет интервью» у оборванца-рыбака.
На другой картине они с Горьким ловят рыбу с лодки. Оба – в белых рубашках с галстуками (есть и другой вариант этого же произведения, где вождь еще и в жилетке), Горький – в широкополой шляпе, а Ленин – с непокрытой головой и удочкой в руке. Исторической правде, впрочем, это не слишком соответствует – как говорят многочисленные источники, Ильич любил ловить по-местному, наматывая леску на палец. Когда рыба хватала наживку, он радостно вскрикивал: «Дринь-дринь!». Из-за этого его так и прозвали – «профессор Дринь-дринь».
Впрочем, местные историки утверждают, что прозвище было ироническим – дескать, толком ловить рыбу «профессор» так и не научился. Да и не так уж тут его все и любили – уж очень был приставучий, да и смеялся неприятно…
Капри, однако, стал для вождя не только «домом отдыха», но и местом серьезных политических ристалищ. Его главным противником был тогдашний соратник по партии Александр Богданов, врач, проявивший себя как блестящий экономист и философ. На лондонском съезде РСДРП в 1907 году именно он сорвал своими речами самые большие овации. Бдительный Ленин не на шутку испугался. И пути их с Богдановым окончательно разошлись именно на Капри.
На широко известной фотографии друзья-соперники играют в шахматы (похоже, именно на той самой террасе, где через сто с лишним лет мы будем пить кофе). Судя по расположению фигур, вождь явно проигрывает. А проигрывать он не любил – ни на доске, ни в жизни.
Разумеется, советские историки представляют Богданова как оголтелого оппортуниста. Прочитав написанную им книгу «Эмпириомонизм», Ленин, по его собственному признанию, «озлился и взбесился необычайно». Якобы обиделся, что из социализма хотят сделать религию. На самом же деле, как считают историки нынешние, просто увидел реального конкурента в борьбе за лидерство в партии. И предпринял все усилия, чтобы его «снять с пробега».
Особенно обострились разногласия между ними по вопросу о контроле над большевистской кассой (ясное дело – кто держит банк, тот и лидер). Развязка наступила в июне 1909 года – на совещании расширенной редакции газеты «Пролетарий» Богданов был исключен из большевистского центра.
Неудачливый шахматист отомстил противнику.
Рабочие за партой
Сплотившиеся вокруг Богданова большевистские интеллектуалы во главе с Луначарским вынашивали идею открыть на Капри революционную школу для рабочих. Ленин был категорически против, явно усмотрев в этом подрыв собственного авторитета. Тем не менее 5 августа 1909 года школа распахнула свои двери. На остров приехали 30 рабочих и студентов из разных уголков России. Кандидатов отбирали партийные комитеты. Занятия проходили на вилле «Спинола», куда к тому времени перебрался Горький. Автор «Матери» был на седьмом небе и писал, что молодежь собралась прекрасная. Среди прочих вести занятия пригласили Троцкого и Ленина. Первый обещал приехать, но на Капри так и не появился. Ленин же, находившийся тогда во Франции, прислал сухой ответ с отказом.
Открытие школы он назвал «провокацией», а ее участникам объяснил, что это инициатива членов фракции, чьих идей он не разделяет. Сообщил также, что он сам устраивает образовательный центр в Париже, куда и приглашает на занятия. И часть делегатов приглашение приняли. Спустя несколько месяцев заработала парижская школа, где Ленин прочитал 30 лекций по политической экономии, положив окончательный конец богдановской «ереси». Вскоре Богданова заклеймили как отщепенца. А в январе 1910-го на Парижском пленуме его вывели из Центрального комитета РСДРП.
Второй раз Ленин гостил у Горького с 19 по 30 июня 1910 года. Поездка была, как сказали бы сейчас, чисто политическая. Что-то кому-то доказывать Ленину уже было не нужно – в статусе вождя партии он утвердился прочно. С Горьким же их идейные пути сильно разошлись – тот по-прежнему бредил «богоискательством». Однако известный писатель был нужен революционеру, потому что его любил народ. В конце 1909 года пошли слухи, что Горького исключили из партии, и своим визитом Ленин продемонстрировал, что их дружба продолжается.
Спустя полгода после этого визита «Буревестник революции» снова сменил «прописку» – переехал на виллу «Серфина». Ныне она называется «Пьерина», ее нет ни на карте острова, ни в путеводителях. Наткнулись мы на нее чисто случайно, когда спускались в бухту Марина Пикколо – разумеется, не по крупповскому серпантину, а по обычному асфальтовому шоссе. На одной из тянущихся вдоль дороги оград вдруг увидели потемневшую от времени мраморную доску. Надпись на ней говорила о том, что с 1911-го по 1913 год здесь жил Максим Горький с женой Марией Андреевой.
Глухие ворота, за стеной зелени – очертания неоклассического фасада. Частное владение. Вход закрыт.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 075 (6428) от 24.04.2019 под заголовком «Вождь в гостях у «Буревестника»».
Источник: spbvedomosti.ru
Несмотря на то, что с момента пребывания А.М. Горького на Капри прошло сто лет, память о русском писателе до сих пор живет среди обитателей этого маленького острова неподалеку от Неаполя.
Впервые Горький прибыл на Капри в конце 1906 года. Он был политическим ссыльным, арестованным во время Первой русской революции, но затем освобожденным под влиянием общественного мнения. Покинув Россию, писатель направился в Соединенные Штаты собирать средства для социал-демократической партии, но вынужден был уехать из Америки из-за разразившегося скандала по поводу того, что в поездке его сопровождала гражданская жена, знаменитая актриса Московского художественного театра Мария Андреева.
Таким образом, после череды испытаний, разочарований и потрясений Горький нашел приют и желанное уединение на Капри, где радушие и гостеприимство местных жителей создали ему идеальные условия для литературной работы.
В то время имя «Массимо» Горький уже было широко известно и очень любимо в Италии. На Капри писатель становится, пожалуй, самой большой иностранной знаменитостью, и его личность привлекает в это тихое место многих художников, литераторов, философов, политических деятелей, которые постепенно образуют самую большую русскую колонию в Италии, просуществовавшую вплоть до начала Первой мировой войны.
За время «каприйской ссылки» (1906-1913 годы) в гостях у Горького побывали писатели Л. Андреев и И. Бунин (последний провел на острове несколько зим, успешно работая). На Капри оказалось немало молодых литераторов, которые начали печататься благодаря поддержке Горького.
Популярный юморист и сатирик Саша Черный писал Горькому, что вспоминает о Капри «как о большом Вашем имении с маленькой мариной, скалами, рыбной ловлей…» Особая артистическая атмосфера в доме писателя привлекала сюда и великого певца Федора Шаляпина, который часто, особенно в весенние и летние месяцы, гостил у своего знаменитого друга.
В начале 1910-х годов на острове появились молодые художники, которые благодаря возобновленным академическим стипендиям смогли позволить себе длительное пребывание в Италии с целью совершенствования своего мастерства. Среди них были гравер и офортист В.Д. Фалилеев, живописец И.И. Бродский, портретист и художник В.И. Шугаев, которых на Капри интересовали не только захватывающие дух виды, но и возможность сделать портреты Горького и его известных друзей.
На Капри Горький пользовался безоговорочным уважением и любовью, почти обожанием местных жителей, и интерес к его личности не угас до сих пор.
В 2006 году, к столетию приезда писателя на Капри, в местном издательстве «Oebalus» вышла книга ««Горький» писатель в «сладкой» стране», в которую вошли статьи исследователей «итальянских» связей писателя, а также воспоминания о встречах с Горьким на Капри и в Сорренто художников И. Бродского, Н. Бенуа, Ф. Богородского, Б. Григорьева, П. Корина, поэта В. Иванова, писателей К. Чуковского, Н. Берберовой, скульптора С. Коненкова и других.
Совсем недавно компания «B&BFilm» выпустила документальный фильм «Другая революция» молодых режиссеров Раффаэле Брунетти и Пьерджорджио Курци, посвященный созданию на Капри Высшей социал-демократической школы для подготовки рабочих-пропагандистов и последовавшему за этим идеологическому конфликту ее создателей с Лениным.
В 1994 году сбоник статей под таким же названием вышел в каприйском издательстве «LaConchiglia». Его составитель и один из авторов, известный писатель, исследователь российско-итальянских отношений Витторио Страда в течение нескольких лет возглавлял Институт итальянской культуры в Москве. Он же – один из участников фильма, который погружает нас в атмосферу духовных исканий Горького, увлекшегося тогда идеями философа А.А. Богданова и разрабатывавшего теорию «богостроительства», с которыми вел жесткую полемику Ленин, дважды приезжавший на Капри. В воспоминание об этом визите на острове установлена стела, автором которой является выдающийся итальянский скульптор Джакомо Манцу.
Создать фильм о далеких страницах нашей истории его авторов не в последнюю очередь побудили личные мотивы.
Дед Рафаэля Брунетти владел одним из домов, где жил Горький, и детские воспоминания о туристах из Советского Союза, которые тайком забредали к ним в сад, чтобы увидеть места, связанные с писателем, глубоко запечатлелись в сознании режиссера. В фильме показаны каприйские пристанища Горького – отель «Квисисана», вилла Блэзус, вилла Эрколано, прозванная «красным домом». Немало документальных материалов – сделанные на Капри фото (в том числе знаменитая фотография, на которой в присутствии Горького Ленин играет с Богдановым в шахматы) и редкие любительские съемки. На одной из них можно видеть Горького вместе с Шаляпиным, на другой – писатель выходит из дома на одну из улочек Капри. Кадры местной кинохроники дают представление о патриархальной атмосфере острова, который в то время населяли в основном рыбаки и который только после Второй мировой войны сделался центром притяжения богатых туристов.
Фильм «Другая революция», показанный на Капри и в Риме, будет представлен во многих европейских странах и войдет в программу Московского кинофестиваля.
На днях на Капри произошло еще одно событие, связанное с именем русского писателя – вручение литературной премии имени Горького, учрежденной в 2008 году под эгидой Российского посольства в Италии и Министерства культуры РФ с целью укрепления культурных связей между двумя странами в области литературы и литературного перевода.
Премию вручают попеременно в России и в Италии русским и итальянским писателям и переводчикам.Лауреатами нынешней премии Горького стали известный итальянский писатель Николо Амманити за роман «Я не боюсь» и переводчица на итальянский язык «Вишеры. Антироман» Варлама Шаламова Клаудиа Зонгетти. Специальной премией награждена известная итальянская певица Чечилия Бартоли за общий вклад в культуру.
В обрамлении восхитительных пейзажей Капри состоялся круглый стол «Русская история XX века в итальянской литературе», организованный Андреа Кортеллесса, с участием российских и итальянских исследователей, а также выставка фотографий «Очарованный островом», посвященная годам пребывания Горького на Капри, на которой были представлены материалы из архива Дома-музея М. Горького в Москве.
На Капри появилась улица, носящая имя писателя. Она украшена мозаикой с его портретом работы Рустама Хамдамова и еще раз напоминает всем приезжающим на этот далекий остров о том, что имя русского писателя, создавшего здесь многие свои рассказы, повесть «Исповедь» и окончание романа «Мать», в Италии не забыто.
Источник: www.stoletie.ru