Флярковский владислав болен


(род. в 1958 г. ) российский тележурналист

Владислав Флярковский — один из тех журналистов, которые регулярно появляются на телевизионных экранах и предлагают зрителям самую актуальную информацию о текущих событиях, анализируют ее и дают им возможность увидеть, что происходит в мире.

Бытует мнение, что журналисты, особенно телевизионные ведущие, оказывают огромное влияние на сознание своих зрителей. Они как бы вкладывают в их умы свои мысли и понимание ситуаций. Зрители, правда, доверяют не всем журналистам, которые предлагают и оценивают информацию. Об этом красноречиво свидетельствуют рейтинги информационных программ и их ведущих. Флярковский не всегда лидирует, однако у него есть постоянная аудитория, которая предпочитает узнавать новости в его изложении.

Владислав Пьерович Флярковский родился в небольшом городке Октябрьский Башкирской республики. Вскоре семья переехала в Баку, где и прошло его детство. В журналистику Владислав пришел не сразу, да, впрочем, он вначале и не связывал свое будущее с этой профессией.


сле окончания школы в 1976 году Владислав Флярковский поступал в Московский архитектурный институт, но не прошел по конкурсу. Неудача постигла его и при поступлении в институт кинематографии (ВГИК). Какое-то время он поработал учеником фотографа, потом фотографом в межрайонном фотохудожественном комбинате. В том же, 1976 году ушел в армию. Владислав служил на китайской границе, в 1977 году был переведен на Тихоокеанский флот, а через год его направили в Центральный спортивный клуб ВМФ.

Демобилизовавшись из армии, Владислав Флярковский поступил на подготовительное отделение Московского университета и в 1980 году стал студентом факультета журналистики МГУ.

Он учился на отделении телевидения и еще в студенческие годы освоил многие премудрости работы телевизионного журналиста.

После окончания факультета журналистики Флярковский начал работать в молодежной редакции Центрального телевидения. Это было время коренных изменений в обществе, и журналисты оказались самыми активными сторонниками перемен.

Популярность пришла к нему, когда он стал ведущим информационной программы «Новости» на Центральном телевидении. Молодые ведущие Владислав Флярковский, Т. Миткова, Александр Гурнов, Ю. Ростов, которые постепенно вытеснили из эфира старшее поколение, очень скоро приобрели репутацию смелых, объективных и независимых журналистов. Это был их звездный час. Журналисты, в том числе телевизионные, сыграли огромную роль в политической жизни России начала 90-х годов. Они показывали и анализировали самые острые и драматичные моменты рождения в стране нового строя и олицетворяли собой «четвертую власть». Именно тогда в России появилось понятие «телевизионные звезды», в числе которых был и Флярковский.


В 1991 году, когда было образовано Российское государственное телевидение (РТР), он перешел в эту телекомпанию и стал ведущим новой информационной программы «Время» в должности политического обозревателя.

Сейчас Владислав с ностальгией вспоминает о том времени, когда он ощущал себя королем информации: «Падает вес журналистского публицистического слова. Когда мы начинали делать «Вести» в мае 1991 года, казалось, что каждое слово, произнесенное мною с экрана, имеет эффект директивы ЦК КПСС. А сейчас это слово для людей уже не ориентир, не мотив для поведения».

В начале 1993 года Владислав Пьерович Флярковский неожиданно для многих своих коллег и к большому сожалению телезрителей покинул звездный клан и отправился работать собственным корреспондентом РТР в Израиль. Он принял это решение несмотря на то, что его длительное отсутствие на телеэкранах грозило ему забвением и концом так удачно сложившейся карьеры. Погруженные в свои внутренние проблемы телезрители мало интересуются тем, что происходит далеко от них.

В одно время с Владиславом Флярковским за рубеж уехали и другие известные журналисты: А. Гурнов — в Лондон, Ю. Ростов — в Нью-Йорк. Их отъезд многие восприняли как «малопонятный личный расчет» и упрекали журналистов в том, что, невзирая на карьеру, они никак не могут расстаться с «детской мечтой о загранице».


Владислав Пьерович Флярковский и сам понимал, что многое утратил со своим отъездом на землю обетованную. Однако работа в Израиле привлекала его возможностью попробовать себя в новом качестве. Прежде всего, он выполнил почетную миссию — открыл первый в истории корпункт Российского телевидения в Иерусалиме. Несмотря на большие финансовые затраты, связанные с содержанием корпункта (в Израиле это обходится порядка 100 тысяч долларов), Российское телевидение пошло на такие расходы, поскольку Ближний Восток — одна из самых горячих точек планеты, где решаются судьбы мира.

Флярковскому пришлось много потрудиться, чтобы досконально изучить страну пребывания, которую он знал лишь по репортажам десятилетней давности известного журналиста Сейфуль-Мулюкова и по книгам. За год работы он хорошо узнал Израиль и его народ, сделал много материалов о проблемах репатриантов из бывших республик Советского Союза.

Владислав Флярковский много ездил по стране, снимал репортажи о жизни мирных жителей, бывал в лагерях палестинцев, вел репортажи с демонстраций. Многие крупные мировые телекомпании для работы в горячих точках нанимают специальных людей — стрингеров, которые снимают буквально под пулями и продают свои материалы за большие деньги — от 300 до 1000 долларов. Флярковский все это делал сам вместе с оператором А. Корниловым. Снимая однажды разгон демонстрации в лагере палестинских беженцев, он был ранен, правда не опасно. Резиновая пуля попала ему в голень.


Проработав в Израиле три года, Владислав Флярковский вернулся в Москву и снова вышел в эфир как ведущий информационной программы «Вести». Он вернулся вовремя. Зрители не успели забыть своего любимца. Флярковский набрался нового опыта, стал более солидным и сдержанным в оценках и очень быстро вернул себе статус звезды. В 1997 году он был выдвинут на соискание телевизионной премии ТЭФИ в номинации «Ведущий информационной программы», за которую соревновался с ведущим программы «Время» на ОРТ Игорем Гмызой.

Давнее творческое содружество с Эдуардом Сагалаевым привело к появлению Флярковского на канале ТВ-6, где он также был одним из ведущих журналистов.

Жена Флярковского Мария Розовская тоже журналистка. Они учились на одном курсе и поженились еще в студенческие годы. У них растет сын Илья. В отличие от своего мужа, Мария считает самым своим любимым городом Москву, где родилась и выросла. А самый любимый театр у нее — «У Никитских ворот», руководителем которого является ее отец, известный режиссер Марк Розовский.

Источник: biografiivsem.ru

Как создавался «Взгляд»? Сохранились ли культурные связи между Россией и Латвией? Что самого важного произошло в культурной жизни за минувший год? По приглашению медиа-клуба Format A3 в Риге побывал известный российский журналист, телеведущий, обозреватель телеканала «Культура» Владислав Флярковский.


«Суббота» встретилась со знаменитым коллегой буквально через несколько часов после его прилёта. И пообщалась на самые разные темы.

Когда мы были молодыми…

— Владислав! В вашем послужном списке множество рейтинговых программ, включая «Время» и «Вести», работа на Ближнем Востоке, сейчас — на канале «Культура»… Но читатели не простят мне, если мы начнём беседу не со «Взгляда». Ведь большинство зрителей увидели вас и запомнили именно по этой программе. А вы вспоминаете об этом времени?

— И о времени, и о людях, и о событиях, среди которых важнейшим после рождения моего первого сына было рождение «Взгляда» — вернее, моё рождение в нём как журналиста. Не я придумывал «Взгляд» — придумывали его тогдашние корифеи Молодёжной редакции ЦТ, но зато я был счастлив тем, что имел возможность изнутри наблюдать за тем, как делается другое телевидение, то есть совершенно другое.

«Взгляд» создавался как абсолютно новая конструкция, в которой всё выстраивалось очень тщательно, так, чтобы всё всему было созвучно: лица в кадре, музыка, заставки, темы разговоров в гостиной и на кухне, мебель на этой кухне.

— Ведущие «Взгляда» очень быстро стали всенародными любимцами. Хотя не все они были профессионалами: например, Листьев, Захаров и Любимов пришли на ТВ чуть ли не с улицы, в отличие от вас — выпускника журфака МГУ…


— Влад, Дима и Саша пришли с радио, и специальное образование у них, конечно, было. Но они именно пришли, их лица были свежи не только для телезрителей, но и для сотрудников редакции, на них не стояла номенклатурная печать, и такой выбор был, конечно, сознательным, просчитанным. И это сработало.

— Любопытно, что в программе оказались сразу два Владислава: вы и Листьев. Убийство вашего коллеги и тёзки до сих пор не раскрыто. Как вы думаете, шансы есть?

— Шансы со временем тают. Время, как известно, только лечить умеет, да и то не слишком успешно. А в криминалистике другой принцип: чем дальше, тем безнадёжнее.

— Общаетесь ли вы сейчас с бывшими взглядовцами?

— Иногда, при редких встречах. Судьба развела. У каждого свои заботы.

В горячих точках

— Вы три года проработали собкором «Вестей» на Ближнем Востоке. Что вам это дало?

— Это принесло мне печальный и тяжёлый опыт того, что можно сделать журналисту там, где до его появления наследили нанятые пропагандисты. Мне достались тонны антисемитского вранья — и столько же бредятины про арабов.

— Пришлось разрушать стереотипы?

— Пришлось долго восстанавливать реальную картину событий в этой точке земного шара.

— Вас не тянет обратно, в политическую журналистку?

— Нет, не тянет. Мне понравилось в последние годы заниматься политической журналистикой, находясь за её пределами. Интересуюсь, читаю, смотрю, оцениваю то, как работают коллеги — мастера этой самой политической журналистики, и очень часто, как мне кажется, вижу насквозь то, что публика не замечает, потому что знаю, как это делается. Не всегда добросовестно.


Худсовет не нужен!

— В одном из интервью вы назвали телеканал «Культура» самым человеколюбивым телевидением. Это правда. Но чем объясняется парадокс, что такой замечательный канал смотрят всего три процента людей, включивших телевизор?

— Конкуренцией объясняется, чем же ещё. Конкуренцией между универсальным и специальным, между эффектным и эффективным, между натиском и деликатностью. Это конкуренция, в которой проигрыш можно считать победой. Кстати, в таблице телемониторинга телеканал «Культура» всё-таки стоит в первой половине списка. Ну не может такой телеканал быть массовым, невозможно заставить смотреть телевизионную версию оперного спектакля массу людей, которые никогда не были в опере и не собираются туда!

— В том-то и беда: зрителю подавай мыльный сериал или дебильное ток-шоу, где не надо включать голову. Сегодня на телевидении пошлость зашкаливает! Не считаете ли вы, что пора возвращать старые добрые худсоветы, которые отслеживали качество программ?

— А можно поинтересоваться: какие именно люди, с какими представлениями о прекрасном будут заседать в этих худсоветах? Худсовет — хроническое заболевание, исчезнувшее вместе со скончавшимся пациентом.


— Какой вы телезритель?

— Неаккуратный. Лучшее время для просмотра совпадает с моим рабочим временем — вечерним телеэфиром. Смотрю новости, чтобы знать, как жить будем дальше. Смотрю фильмы, ток-шоу.

О семье

— Владислав, у вас такое фирменное отчество — Пьерович. Откуда у вашего отца столь экзотическое имя? У вас французские корни?

— Папа родился в 1928 году. Тогда были в моде необычные имена. Вот его и назвали Пьером. Может, в честь какого-то революционного деятеля? Никаких французских корней нет. Один дед немец, второй еврей, сотрудник бакинской типографии, печатал прокламации, лично знал Шаумяна, состоял в рядах РКП(б). Кто-то из однопартийцев назвал его жидом, и дед швырнул партбилет на стол руководителя ячейки. Это было в 20-е. Как он уцелел?!..

— Вы продолжатель журналистской династии: ваш отец был фотокорреспондентом в Баку. А ваши сыновья пошли по вашим стопам?

— Мой старший сын Илья окончил Гуманитарный институт телевидения и радиовещания. Профессия — звукорежиссура. Гениально работает с видеоматериалами. Автор множества роликов по экспозициям современных художников. Потрясающе умеет делать каждую новую работу не похожей на предыдущую. Как будто их делали разные люди! Вы же знаете, в искусстве очень легко выработать некоторые броские приёмы и шлёпать по трафарету один спектакль за другим, одну книжку за другой. Илюша — настоящий творческий человек.


— Наследственность хорошая! А чем младший сын Вениамин занимается?

— Он всё желает попробовать. Рассматривает любые предложения. Чаще всего говорит: «Попробую. Посмотрю. Поеду. Хочу!» Найдёт и он себя.

— С тестем, который тоже принадлежит к людям искусства, о культуре не спорите? (Владислав Флярковский женат на дочери Марка Розовского, худрука театра «У Никитских ворот». — Прим. ред.)

— Мы не так часто видимся. Ни о чём не спорим.

— Для человека, который работает в кадре, очень важна внешность. Что вы для этого делаете? Может быть, в салоны красоты ходите?

— Никуда не хожу. Стараюсь быть опрятным и не вызывать отвращения. Думаю, этого достаточно мужчине, который имеет сомнительное счастье мелькать на экране. Количество морщин не так страшно, как количество вранья.

«Борьба против русского языка — это бой с тенью»

— Работая во «Взгляде», вы много ездили по Союзу. Приезжали и в Латвию. Причём на заре атмоды. Какой вы тогда увидели нашу страну?

— Я побывал в Лиепае, Риге. Встречался с людьми, носителями идей независимости. Признаюсь, некоторые их ответы приводили меня тогда в ужас. Я искренне восхищался смелостью этих людей. И с простыми работягами беседовать было жутко интересно. До сих пор помню свиновода из-под Лиепаи. Он угощал собственным беконом и возмущался тем, как бездарно ценят нынче сдаваемую продукцию (это был 1988 год): «Когда мой дед сдавал бекон, его браковали, если жир был толще пальца. А сейчас что?!»


— Тогда у нас была единая страна — СССР — и единое культурное пространство, которое после независимости рассыпалось как карточный домик. Как вы считаете, можно собрать его снова? Или это уже никому не нужно?

— «Единое культурное пространство» звучит казённо и напыщенно. Имеются в виду обменные программы в области культуры, организуемые по партийной линии. Может, хватит? Российская культура была, есть и будет. Латышская культура была, есть и будет. И жизнеспособность их, на мой взгляд, не зависит от наличия какого-то там пространства.

Мы принимаем Раймонда Паулса в Москве так, как если бы ничего не изменилось. Дружить нас больше никто не заставляет, знакомства с культурой и искусством соседей никто не навязывает. Если за крушением единого культурного пространства стоит исчезновение номенклатурных разнарядок и реляций, то и бог с ним!

— Но как это ни печально, русская культура сегодня вытесняется из Латвии. Русский язык ставится практически вне закона. Как вы думаете, почему это происходит?

— Предлагаю быть осторожнее с терминами: «вне закона» значит запрет на использование. До такого, я полагаю, дело не дойдёт. Другое дело, что русский язык претендует на то, чтобы быть вторым государственным в стране. Есть основания для этого. Ему в этом отказывают. Почему? Думаю, это бой с тенью, сражение с призраком. Противники более высокого статуса русского языка, видимо, начитались мистических книжек и посчитали, что за звуками, буквами и знаками не родного для них языка кроется великая сила, дающая власть над миром или отдельно взятой республикой.

Источник: www.subbota.com

Владислав Флярковский: «Дом – это первая степень защиты».

Известный ведущий телеканала «Культура» Владислав Флярковский — в жизни человек довольно замкнутый, не любящий пускать чужих в частную жизнь. Поэтому свой дом он воспринимает согласно английской поговорке: как крепость с плотно задернутыми шторами, со старыми вещами, хранящими атмосферу истории поколений, которую охраняет настоящая собака джентльмена — скотч-терьер Наоми, добрый домовенок квартиры.

 

 Квартира Владислава Флярковского

 

Владислав, где Вы жили до того как осесть в нынешней квартире?

На окраине, в Беляеве, в старой пятиэтажке, которую сейчас уже снесли, Поэтому когда десять лет назад во время поисков нового жилья нам предложили квартиру в добротном доме недалеко от метро, рядом с Усачёвским рынком и в пределах Третьего кольца, мы были счастливы. Свою роль еще сыграло название района — Хамовники. Звучит резковато и как-то по-мужски. Без всякого сюсюканья типа Замоскворечье (улыбается). Здесь даже присутствует своя символика: Новодевичий монастырь — с одной стороны, пивоваренный завод — с другой. Как испокон века на Руси: духовная обитель и выпивка.

 

Квартира Владислава Флярковского

 

А Вы знаете историю своего дома?

Раньше здесь был комплекс бараков для работников местного шелкового комбината, который начали строить в конце двадцатых годов прошлого столетия. Тогда это здание было четырехэтажным. В начале пятидесятых годов к нему добавили один этаж для увеличения числа коммуналок и подвесили лифты. В девяностые годы дом реконструировали, добавив мансардные этажи. Поэтому, когда мы впервые вошли в будущую квартиру на пятом добавленном этаже, нас встретили голые стены. Даже унитаза не было, и для рабочих мы его поставили первым. Так как я многое умею делать сам, работу строителей я тщательно контролировал и приезжал сюда регулярно.

 Лоджия Владислава Флярковского

«Решили обустроить лоджию и теперь не жалеем об этом. Сейчас это место с плетеной мебелью, старой лампой, старыми фотографиями, цветущими растениями стало любимым, напоминающим об отпуске и отдыхе»

 

При оформлении интерьера Ваше мнете во многом расходилось с мнением супруги?

Частенько мы спорили, но всегда находили компромисс. Мария убедила меня, что кухонный гарнитур можно соорудить из трех, сделав его бело-черно-красно-коричневым. По-моему, смотрится очень выигрышно. После мы приобрели удобный прозрачный обеденный стол, изготовленный в Питере, раскладывающийся до восьмиместного, позже поменяли итальянские хайтековские стулья на польские красно-коричневые деревянные — в тон интерьеру, плюс — симпатичную лампу, сделанную в Тайване. В принципе создается впечатление, что это единый комплект. И я очень люблю сидеть здесь, пить чай, и не из обычной чашки, а из хрустального стакана в дедушкином подстаканнике, которому уже лет сто. Мне нравится чувствовать связь времен, понимать, что ты не с бухты-барахты появился на свет…

 

Рабочий стол Владислава Флярковского

 

Планировку, видимо, пришлось существенно менять?

О, это была целая эпопея. Первоначально мы въехали в трехкомнатную квартиру, сломав только нелепую стену между кухней и гостиной, — с целью объединить пространства. Кстати, обнаружили тогда, что находится внутри толстенных стен в качестве натурального утеплителя: пакля, газеты, солома с засохшими полевыми цветами. А несколько лет спустя нам удалось расшириться за счет однокомнатной квартиры, купленной у соседей, и мы, никуда не съезжая, ломали стены. Тому уже шесть лет, как всей семьей — я, моя супруга Мария, тоже журналистка, наш старший восемнадцатилетний сын Илья и младший восьмилетий Веня — живем на ста двадцати квадратных метрах. которые полностью выстроили под себя

 Личный кабинет Владислава Флярковского

«Осуществилась моя большая мечта — на пятом десятке у меня появился личный кабинет. Площади небольшая, поэтому пришлось идти на ухищрения. Мне удалось вместить шкаф, стол, диван, комодик»

 

При входе в квартиру обращаешь внимание на уютный необычный балкончик, напоминающий зимний сад.

Мы его ласково называем фонариком — за обилие стекла. Решили обустроить лоджию, сделать обогреваемые полы с нескользящей плиткой, поставить батарею (получив все разрешения), и теперь не жалеем об этом. Сейчас это место с плетеной мебелью, старой лампой, доставшейся жене от бабушки, старыми фотографиями, цветущими растениями и раскидистым «тещиным языком» стало любимым, напоминающим об отпуске и отдыхе. Хотя иногда, когда мы выясняем отношения, используем «фонарик» как переговорную {улыбается).

 Книжные шкафы Владислава Флярковского

«Книжные шкафы из натурального дерева в гостиной выписаны по каталогу из IKEA, когда еще такого магазина не было в Москве. А рядом с ними — фортепьяно, на котором, выпихивая друг друга, играют сыновья»

 

Расскажите про обстановку гостиной, служащей органичным продолжением объема кухни.

Недавно тут все было синее, а теперь красно-коричневое. Комфортный диван российского производства жена нашла по Интернету, кресло мы перетянули несколько другого оттенка тканью и выбрали новые шторы. Все это удачно сочетается с темно-коричневым ламинатом на полу. Оригинальный стильный, с будто бы грубо срезанным боком торшер (стилизация под 1960-е годы) Маша углядела в «Старике Хоттабыче». Над диваном с первого дня жизни в квартире закреплена пластиковая полка-лента фирмы Kartell — единственная действительно дорогая вещь в квартире. Она принимает любые, самые замысловатые формы (с Kartell, к слову, сотрудничает Филипп Старк, может, это его вещица…). Книжные шкафы выписаны по каталогу из IKEA, когда еще такого магазина не было в Москве. А рядом с ними — фортепьяно, на котором, выпихивая друг друга, играют сыновья. Осталось только для телевизора что-то придумать. Это проклятье XX века мало кому удается органично встроить в интерьер. Некоторые прячут его за дверцами шкафа, кто-то с издевкой заключает в багет, как «шедевр». Самый оригинальный вариант я видел у Лёни Парфёнова — огромная «плазма» посреди гостиной вращается на кронштейнах от пола до потолка, делая полный круг. Очень концептуально: вся жизнь вокруг телевизора!

 

Спальня Владислава Флярковского

 

Больше всего времени Вы, наверное, проводите в кабинете, который, вероятно, обустраивали самостоятельно?

Конечно. Площадь небольшая, поэтому пришлось идти на ухищрения. Но вымерив все стены до сантиметра, мне удалось вместить шкаф, стол, диван, комодик Уместилась вся техника, одежда, книги, осталось даже место для кофеварки. Но это уже следующая маленькая мечта. Большая, главная, осуществилась — на пятом десятке у меня появился личный кабинет. Правда, перестроенный из кухни. Здесь даже сохранился гулкий вентиляционный короб, работающий как великолепный резонатор. Стоит вороне сесть на трубу и затянуть свою «песню». Хотя я уже привык, иногда даже мысленно вступаю с ними в диалог.

 

Сыновья свои комнаты устраивали сами?

Безусловно. Они по-мужски просты, но со своим миром. У Ильи комната — в желто-зеленых тонах, а у Вени — в белых

 

К слову, о колористике. Ваша спальня декорирована в довольно необычной насыщенной гамме. Чье это было решение?

Жены. Когда она увидела в магазине эти обои, у нее родился замысел создать дачный уголок (два больших балконных окна, выходящих на восток, способствовали ему): поставить плетеный сундук, сочетающийся с ребристыми дверцами в гардеробную, повесить яркие портьеры, на кровать бросить такое же покрывало. Кстати, кровать производства Гонконга с белыми кожаными подголовниками исключительно удобна. В качестве декора — белые лампы из той же IKEA, цветная овца (репринт работы знаменитого художника из Израиля Кадишмана). Так что дизайн дома скомпонован из разных предметов. В том числе и из игрушечных ангелов, которых собирает Маша.

 

Вы часто обновляете интерьер?

Как только приспичит. Во всяком случае мы не из тех людей, которым достаточно одной удобной кушетки на всю жизнь. Хотя и таких я тоже готов понять.

 Кухня Владислава Флярковского

 «Мария убедила меня, что кухонный гарнитур можно соорудить из трех, сделав его бело-черно-красно-коричневым. По-моему, смотрится очень выигрышно. Деревянные красно-коричневые стулья — в тон интерьеру»

  • Назад
  • Вперёд

Источник: joiner-work.ru

В. Флярковский родился в 1958 году в Башкирии. Затем его отец стал фотокорреспондентом газеты «Молодежь Азербайджана», и семья будущей телезвезды переехала в Баку.

Вспоминает В. Флярковский: «В детстве, которое у меня прошло в Баку, я очень хотел быть водителем мусоровоза. В нашем доме не было мусоропровода и даже контейнеров для мусора во дворе, поэтому каждый день утром и вечером приезжала машина, и водитель дудел в дудку, извещая таким образом жителей района, что пора выносить ведра. К нему выстраивалась очень общительная очередь, здесь обсуждались новости, передавались последние сплетни и слухи. Тоже журналистика, между прочим, такая дворовая мусорная многотиражка. Шофер объезжал много дворов и потому знал больше других. Но то, что именно в этом его сила, я тогда не осознавал. Тогда мне нравилась его дудка…»

После окончания школы в 1976 году Флярковский был призван в армию – служил на флоте на Дальнем Востоке. Вернувшись на гражданку спустя три года, поступил на факультет журналистики МГУ. Во время учебы женился на своей однокурснице 18-летней Маше Розовской – дочери известного театрального режиссера Марка Розовского.

Окончив МГУ в 1985 году, Флярковский, благодаря стараниям своих знакомых, устроился работать на ЦТ, в Молодежную редакцию. Начинал свою телекарьеру в качестве репортера, затем был ведущим одной из программ. В 1987 году снял фильм о советской станции на Северном полюсе. Тогда же попал в качестве одного из соведущих в передачу «Взгляд».

В 1989 году Флярковский покинул «молодежку» и перешел в Главную редакцию информационных программ – работал парламентским корреспондентом программ «Время» и ТСН. В январе 1991 года совершил еще один переход – в РТР. Именно там к Флярковскому пришло настоящее зрительское признание, когда он занял кресло одного из ведущих информационной программы «Вести». О том, каким Флярковский видится большинству телезрителей в повседневной жизни, есть точное высказывание психиатра-сексопатолога Д. Еникеевой: «Владислав Флярковский милый, очаровательный, женственный. Он из тех, кого психиатры-сексопатологи называют феминизированными мужчинами, то есть в его характере и поведении имеются черты, присущие противоположному полу. На современном сленге – унисекс. Симпатичный, чистенький, ухоженный. Производит впечатление благовоспитанного мальчика из хорошей семьи. Хотя он давно уже не мальчик, а зрелый муж (по крайней мере, по паспорту). Флярковский явно инфантилен (то есть не соответствует своему возрасту) – и внешне, и по психическому развитию.

Есть категория мужчин-нарциссов, которые не могут пройти мимо зеркала, чтобы не остановиться и не полюбоваться на собственное отражение, принимая разные выигрышные позы, кокетничая с собой, поправляя галстук или выбившуюся прядь волос из аккуратно уложенной прически. Флярковский как раз из таких. Иногда кажется, что он всматривается в собственное отражение на экране монитора или телекамеры: ах, какой я хорошенький! Его прическа идеальна – волосок к волоску. Худенький, субтильный (честное слово, уменьшительные определения я использую не намеренно – само получается). Сексуальный рейтинг Флярковского высок. От него млеют в основном дамы позднебальзаковского возраста. У некоторых крупногабаритных женщин возникает желание стиснуть его в пылких объятиях и залюбить до умопомрачения. Или взять на руки и убаюкать. Или усыновить и опекать…»

В конце 1993 года Флярковский в качестве корреспондента РТР уехал в Израиль (в то время он был единственным постоянно действующим российским тележурналистом в этой стране). По его же словам: «Быть ведущим влиятельной информационной программы национального канала, конечно, предел мечтаний любого журналиста. Но это не совсем жизнь. Работа очень почетная, но скучная. Именно поэтому я сразу же согласился, когда руководство предложило мне поехать на Ближний Восток. Мне кажется, самое большое наслаждение в жизни – путешествия, а самая заманчивая точка на Земле для международника – это Иерусалим. Это единственный оставшийся на планете разделенный город на границе двух цивилизаций. Там идет война, а значит, есть интересная, подвижная, настоящая мужская работа».

В начале 1996 года Флярковский вернулся на родину и вновь сел в кресло ведущего «Вестей». В этом качестве он проработал около полутора лет. Затем вместе с коллегой Львом Бруни создал авторскую программу «День седьмой». Но она не устроила руководство канала и после нескольких месяцев существования была закрыта. После этого Флярковский некоторое время работал в передаче «Подробности», а затем в качестве главного редактора перешел в ТСН к Александру Гурнову. Следующим местом работы Флярковского стал обновленный канал ТВ Центр, где с 11 сентября стала выходить его еженедельная программа «Неделя».

Стоит отметить, что название для новой программы придумал не Флярковский. У него были иные предложения по этому поводу: он предлагал назвать свое детище более заковыристо – «Бюро Флярковского» или «Вдоль и поперек». Однако руководство решило пойти по самому легкому пути и особо не мудрствовать. Причем самого Флярковского даже не поставили в известность о том, что передача переименована. О названии собственной передачи он узнал из программы!

Не прошли и другие новаторские предложения Флярковского. В частности, он предлагал уйти от привычного стандарта – сидящего за столом диктора, прозванного на ТВ, да и в народе «говорящей головой», – и опробовать другие формы ведения передачи: вести ее стоя, двигаясь по студии, оформить студию в виде кабинета или бюро. Но все эти идеи были зарублены на корню. Кроме этого, учитывая скромные материальные возможности ТВЦ, технические и материальные возможности у новой программы были крайне скудны. Достаточно сказать, что программу делали всего лишь 8 человек, денег на собственную агентуру или информаторов не хватало, отсутствовала такая необходимая вещь, как аппаратная нелинейного монтажа (она позволяет вставлять новые куски в уже смонтированный материал), даже с радиопетличками была напряженка. Но, даже несмотря на эти трудности, команда Флярковского была полна решимости составить достойную конкуренцию аналитическим программам с других каналов.

Отметим, что, несмотря на наличие политической тематики в передаче, она стояла в стороне от тех «информационных войн», которые с особой силой разразились на российском ТВ осенью 1999 года. Из-за этого многие коллеги даже обвиняли Флярковского в беззубости и бесхребетности. На что он отвечал следующее (в интервью приложению «TV-текст» к газете «Вечерняя Москва» от 16 декабря 99-го): «Наша цель – не делать личное достоянием общества. Мы хотели бы щадить общество. Нынче ведь в большей части телеэфира действует диктатура политического заказа и бранного слова. Телепублицистика делается для того, чтобы у смотрящих волосы шевелились от ужаса. Будто у людей не может быть большего удовольствия, чем наблюдать за тем, как один господин стирает в порошок другого. Наша «Неделя» – это 40 минут спокойного, доброжелательного общения, которого почти нигде нет. НТВ еще держится. А то, что происходит в других программах, – это журналистская… называть не решаюсь. В эфире работают какие-то поддельщики, подельники. Профессию превратили в дубину и шарашат ею по указанной цели. И ладно бы целью были пороки общества или там преступные деяния режима… Так нет же, лупят по одним и тем же персонам, день за днем, с упорством маньяков. И что-то не слышно возмущенных возгласов «духовных лидеров нации»…

Да, известно, что телекомпания ТВЦ симпатизирует блоку «Отечество – Вся Россия» (лидерами ОВР были Евгений Примаков и Юрий Лужков. – Ф. Р.). Пакет акций ТВЦ почти целиком принадлежит московскому правительству. Но я сознательно использую мягкий теромин – «симпатизирует». За рамки чистой симпатии я не выхожу, и «хозяин» меня за эти рамки не выпихивает. Смею предположить, что он ценит мои профессиональные и личные качества и потому не заставляет меня демонстрировать те качества, которыми я не обладаю. Я не участвую в информационной войне, я пытаюсь насаждать информационный мир…»

Во второй половине сентября 2000 года Флярковский вынужден был покинуть ТВЦ, причем со скандалом. Камнем преткновения стала именно излишняя «мягкотелость» тележурналиста. По его же словам, сказанным им в интервью газете «Сегодня» (номер от 16 сентября): «Причина моего ухода в резком расхождении в представлениях о политической журналистике – моих и руководства ТВЦ (канал тогда возглавлял Олег Попцов. – Ф. Р.). Разговоры о том, что программа «Неделя» лишняя, потому что недостаточно острая, велись еще с начала лета. Я что – боксирую в эфире? Нас что – восточным единоборствам учили на факультете журналистики, или то был факультет Высшей школы КГБ, а я этого и не заметил? Я ненавижу твердолобую пропаганду, меня от нее тошнит! Я убежден, что Олег Максимович Попцов ошибся, закрыв программу «Неделя». Он, видимо, не чувствует, что завтрашнее телевидение должно быть другим – не киллерским, а тонким, без ерничества, истерики и дешевого политиканства…»

А вот как прокомментировал этот скандал Олег Попцов (в том же номере «Сегодня»): «Неделя» проигрывала аналитическим программам других каналов. Еще при ее создании нелепо было сталкивать Флярковского с Доренко. Я видел, что Флярковскому это было тяжело. Он мучился несвойственной ему ролью, потому что по натуре своей другой человек. Повествовательный…

Мы требовали от него жесткости, более мощной энергетики, а не резкости, – это разные вещи. Аналитика не может быть мягкой, особенно в наше время. Зритель после аналитической программы должен сказать: «Я знаю, как нужно жить». Флярковский – прекрасный рассказчик, он это продемонстрировал, когда работал в Израиле собкором ВГТРК. Поэтому я и предложил ему делать новую программу – великолепный проект, связанный с международной тематикой. К сожалению, он отказался. Он просто не знает своих данных…

Слава ничего не слышит – пришло ощущение звездности. Все, что произошло, – чисто театральная ситуация… Я Славу очень люблю. Ему кажется, что я его не понимаю. Он – умница и понимает, что я прав, но не хочет меня слышать. Не знаю, как сложится судьба, но у меня есть ощущение, что он может вернуться. От меня многие уходили и возвращались. Некоторые – не один раз…»

Как покажет дальнейшее развитие событий, в случае с Флярковским Попцов ошибется: тот к нему так и не вернется. Уйдя с ТВЦ, он перешел работать на только что созданный канал «Культура», где работает и поныне – ведет собственную ночную программу «Новости культуры с В. Флярковским». В сентябре 2003 года именно как ведущий этой программы Флярковский был удостоен премии «ТЭФИ».

Семья Флярковских, куда входят: глава семьи, его жена, 11-летний сын Илья и скотч-терьер Наоми, живет в трехкомнатной квартире на Юго-Западе Москвы. Из внерабочих пристрастий Владислава можно отметить следующие: любимый певец – Фрэнк Синатра, певица – Элла Фицджералд, артист – Сергей Юрский, актриса – Инна Чурикова, кинорежиссер – Алексей Герман, художник – Марк Шагал, политик – Борис Немцов.

У его супруги Марии список пристрастий выглядит следующим образом: любимые певцы – «Битлз» и Шарль Азнавур, актрисы – Джульетта Мазина и Инна Чурикова, артисты – Олег Борисов, Евгений Евстигнеев, художники – французские импрессионисты и Марк Шагал, режиссер – естественно, Марк Розовский.

Следующая глава >

Источник: document.wikireading.ru

&nbspФлярковский уходит


Владислав Флярковский уходит из эфира

       Вчера о своем уходе с РТР заявил Владислав Флярковский. По приглашению Сагалаева и Гурнова он идет на ТВ-6 главным редактором информации. О мотивах своего решения ВЛАДИСЛАВ ФЛЯРКОВСКИЙ рассказывает корреспонденту Ъ ВИКТОРИИ Ъ-АРУТЮНОВОЙ.
       
— Говорят, у ваших проблем на РТР давняя история…
       — Еще год назад я представить себе не мог, что уйду. Но именно тогда у меня появились первые подозрения. Светлане Сорокиной и мне предложили уйти из “Вестей”. Одновременно! Точно как за пять лет до этого нас, трех ведущих программы из числа основных, одновременно выпихнули за границу. Нам со Светланой сказали: вы переросли новости, вам надо двигаться выше, а новости будут другими, строгими, короткими, без излишней душевности, по западным образцам, делать их будут несколько молодых натренированных ребят, после которых на экране будет появляться обстоятельный и рассудительный Флярковский и разъяснять в подробностях одно из важнейших событий.
       Светлана, которой был предложен сомнительный проект, сразу почуяла неладное и со скандалом ушла. Отпустили, заметьте, без сожаления. Я же поверил в то, что за сказанным действительно стоит некая новая концепция, связанная с профессиональным укреплением и переориентацией канала. Итог может видеть вся страна — диаметральная противоположность. Когда я спросил, в чем же дело, я получил убийственный ответ: так вышло, и нам понравилось.
       — Вы были обижены?
       — Не в том дело. Так телевидение не делается. Звезды не расставляются по удобству, программы не рождаются по прихоти, личной или начальственной, и умирают они тоже не случайно. Поверьте, я профессионал, я могу вписаться в любую разумную телевизионную концепцию. Я ждал ровно год. Поймите, государственное телевидение сродни государству российскому в том, как оно обходится со своими воспитанниками, детьми. Вначале учит и любит, а затем расстается с ними, причем без особого сожаления. Вспомните, после того как команда революционных романтиков, выходцев из Гостелерадио СССР, создала Российское телевидение, именно оно стало матерью всех прочих телеканалов, и в лице каждого из них вы узнаете сегодня бывшие лица РТР. Вот и я теперь становлюсь, к великому моему сожалению, участником этого печального процесса бесконечных утрат. Команды романтиков давно нет, растеряли. Есть командиры, да и они меняются с частотой правительств. И ни один из них не станет демонстрировать хозяйскую состоятельность и обстоятельность, потому что помнит каждую минуту: вот-вот снимут, и последним узнаю, за что. Вы как думаете, государственных людей положение обязывает служить только делу, Отечеству, чему-то еще? Нет, они вынуждены служить еще и друг другу. А это деморализует, а очень часто еще и дисквалифицирует.
       — Дело в творческих разногласиях? А не, скажем, в финансовых?
       — И в нашем обществе, и в значительной части прессы давно действует презумпция низких помыслов и подлых мотивов при оценке человеческих поступков. Проходит человек во власть — вор. Меняет журналист редакцию или телеканал — из-за бабок. Добилась женщина успеха — способ известен. “Да из-за денег он уходит, из-за денег, платить ему перестали” — уже можно услышать или даже прочесть обо мне. Желто-бульварный “Московский комсомолец” со свойственной ему халтурной бестактностью даже закавычил реплику-жалобу, которую я никогда не произносил, не потрудились даже мне позвонить. Кстати, так же очень часто и новости делаются, та самая пресловутая всеугнетающая чернуха. Хочется сказать: уймитесь, займитесь настоящей журналистикой.
       — Вы думаете, что на частном телеканале вам будет легче работать, чем на государственном?
       — У частного канала меньше риска оказаться банкротом, как ни парадоксально это звучит. Да, из одиннадцати лет на телевидении я почти восемь лет на РТР. Но мне сегодня ясно: верность профессии и верность организации несопоставимы. Верность профессии — куда выше. Я служу моему телевизионному богу. 10 лет я наблюдал за тем, как менялась природа новостей, и я знаю, из какого теста они делаются сегодня. Я твердо убежден: современный культурный климат требует от журналистики сдержанности и рассудительности. И еще, кстати, этических идеалов. Без них, как писал когда-то Пулитцер, пресса не может служить обществу и может даже стать опасной для него.
       — Чем конкретно вы займетесь на ТВ-6?
       — Мне предложено новое дело — управлять телевизионным процессом, вращать вместе с тремя сотнями заинтересованных людей механизм телевизионной службы новостей. Целой службы. Мне это интересно. Как интересно все, что я до сих пор пробовал делать в моей профессии. А моя профессия, повторяю, новости. Именно поэтому 26 октября я все начинаю заново.

Источник: www.kommersant.ru


Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.